– Полковник Деканос, мы думаем, что нашим сыновьям грозит опасность, – сказал отец.

– Мы это поняли в тот самый момент, как пришла весть о похищении Петры Арканян. Но вас не было дома, и мы смогли вас найти только через несколько часов.

– Мы слышали взрыв, – сказала мать.

– Если бы вы были дома, – ответил ей полковник, – то погибли бы вместе с обитателями соседних домов. Место взрыва оцеплено солдатами. Пятнадцать вертолетов выслали искать вас – мы надеялись, что найдем вас живыми, – или преступников, если бы вы были убиты. Я уже доложил в Афины, что вы целы и невредимы.

– Они заблокировали телефонную связь, – сказал отец.

– Кто бы ни стоял за этим, организация у них блестящая, – сообщил полковник. – Оказывается, что в течение нескольких часов после похищения Петры Арканян пропали еще девять детей.

– Кто? – спросил Боб.

– Я пока не знаю имен. Мне сообщили только число.

– Среди них не было убитых?

– Нет, – ответил Деканос. – По крайней мере, мне об этом не известно.

– Зачем они взорвали наш дом? – спросила мать.

– Знали бы мы зачем, знали бы и кто. И наоборот.

Семья забралась в вертолет и пристегнулась к креслам. Машина взлетела с пляжа, но не очень высоко, другие выстроились сверху и вокруг. Как почетный эскорт.

– Наземные войска продолжают поиск преступников, – сказал полковник. – Но главной задачей было вывезти вас живыми.

– Мы вам очень благодарны, – искренне ответила мать.

Но Боб совсем не был так уж безоговорочно благодарен. Конечно, греческая армия поместит их в укрытие и будет тщательно защищать. Но при этом, как бы она ни старалась, скрыть его местонахождение от греческого правительства она не сможет. А греческое правительство уже много поколений назад, еще до войны с жукерами, стало сателлитом России в рамках Варшавского пакта. Значит, Ахилл… Если это Ахилл и если он работает на Россию, если, если, если… Но он сможет разузнать, где скрывается Боб. Тогда Боб окажется в смертельной опасности. Нет, он должен скрыться по-настоящему, где его не найдет ни одно правительство и где только он сам будет знать, кто он такой.

Трудность заключалась не только в том, что он был по-прежнему ребенком – он был ребенком знаменитым. Оба эти качества делали практически невозможным незаметное передвижение. Нужна будет помощь. Значит, придется какое-то время остаться под прикрытием военных и надеяться, что он успеет скрыться раньше, чем Ахилл – добраться до него.

Если это Ахилл.

Неужто они считают ее полной дурой?

Петре и получаса не потребовалось, чтобы понять: эти люди не турки. В языках она не была специалистом, но в говоре похитителей то и дело проскакивали русские слова. Русского Петра тоже не знала, только несколько заимствованных слов в армянском, и в азербайджанском, конечно, тоже такие слова есть, но штука в том, что, если произносишь заимствованное русское слово в армянской речи, оно у тебя и прозвучит по-армянски. А эти шуты переодетые переключались на русское произношение. Это надо быть отстающим учеником школы для дебилов, чтобы не понять, чего стоит их турецкая маскировка.

Решив, что узнала уже достаточно, Петра заговорила на общем:

– Мы уже переехали Кавказ? Когда мне дадут пописать?

Кто-то ответил бранным словом.

– Мне нужно пописать, – настаивала Петра. Она открыла глаза и заморгала. Оказалось, что она лежит на полу большой машины. Петра попыталась сесть.

Один из мужчин сапогом толкнул ее обратно.

– Придумали, умники. По бетонке вы меня провезете тихо, но как вы меня посадите в самолет, чтобы никто не видел? Вам же надо, чтобы я тихо вышла, не поднимая шума?