Движимый нестерпимой жаждой перечитать все когда-либо опубликованные работы, касающиеся темы прошлых жизней, я стал перекапывать все медицинские библиотеки. Я изучил все работы Яна Стивенсона, доктора медицинских наук, очень уважаемого профессора психиатрии, который работал в университете штата Вирджиния и напечатал огромное количество статей по психиатрии. Доктор Стивенсон описал более двухсот детей, у которых сохранились воспоминания и переживания из прошлых жизней. Среди них описано много случаев так называемой ксеноглоссии — способности понимать и говорить на иностранном языке без специального изучения. Его описания таких примеров отличаются подробностью, детальностью, их смело можно назвать выдающимися.

Также я прочитал замечательный литературный обзор Эдгара Митчелла. С огромным интересом я изучил данные исследований, проводившихся в университете Дюка, записи профессора С. Дж. Дюкасса из университета Брауна, а также детально изучил работы доктора Мартина Эбона, доктора Элен Уомбах, доктора Гертруды Шмайдлера, доктора Фредерика Ленза, доктора Эдит Фиоре. Чем больше я читал, тем больше хотел прочитать еще. Я стал понимать, что хоть и считал себя человеком, прекрасно осведомленным обо всех аспектах работы сознания человека, знания мои были весьма ограничены. Ведь есть целые библиотеки литературы и исследований в области прошлых жизней, и лишь немногие знают об этом. Могут ли все эти авторы заблуждаться или ошибаться? Все факты говорили мне о том, что нет, но я все равно сомневался. Несмотря на огромное количество информации, буквально затопившей меня, я все еще сомневался. Но и на Кэтрин, и на меня — на каждого по-своему — этот опыт уже оказывал глубочайшее воздействие. Эмоциональное состояние Кэтрин улучшалось, а я расширял область своих знаний. Страхи Кэтрин мучали ее на протяжении многих лет, и вот наконец она почувствовала облегчение. Были ли это реальные воспоминания или столь реалистичные фантазии, но тем не менее используя их я смог помочь ей, и не собирался останавливаться на достигнутом.

Вот такие мысли на мгновение возникли у меня в голове перед тем, как мы с Кэтрин начали следующий сеанс. Перед тем как перейти к гипнозу, она рассказала свой сон об игре, в которую она играла, сидя на каменных ступенях, — игре, в которую играли на шахматной доске с дырками. Этот сон показался ей уж очень реалистичным. И тогда я предложил ей выйти за пределы границ времени и пространства и посмотреть, не берет ли начало этот сон из ее предыдущих воплощений.

Я спросил ее, как называется то место, где она оказалась, и не может ли она назвать год.

Она плавно подошла к моменту своей смерти. И даже сейчас я все еще пытался найти то самое травматическое событие, которым я мог бы объяснить происхождение всех ее нынешних страхов и симптомов. Даже если эти невероятно яркие и четкие образы были фантазиями, в чем я не мог быть уверен наверняка, то, во что она верила и о чем думала, могло приоткрыть завесу происхождения ее симптомов. В конце концов мне доводилось встречать людей, которые получили глубокую психическую травму из-за сна. Некоторые из них не могли припомнить, были ли у них в детстве какие-то болезненные события на самом деле или им все приснилось, но последствия этих переживаний до сих пор отравляли их реальную жизнь.

Чего я действительно не учел, так это то, что довлеющая систематическая родительская критика может причинить больше вреда, чем одно-единственное травматическое событие. И это влияние гораздо труднее вычислить, и от него очень трудно избавиться, потому что оно проникает в нашу повседневную жизнь и становится привычным. Ребенок, которого постоянно ругают, теряет уверенность в себе, его самооценка падает так же, как и у того, кому довелось в один ужасный день пережить сильное унижение. Ребенок, чья семья находится за чертой бедности и потому не может позволить себе регулярное питание, будет страдать от тех же психологических проблем, что и ребенок, которому пришлось испытать голод в результате какого-то несчастного случая. Вскоре я пойму, что постоянное негативное воздействие нужно уметь распознавать и работать с ним так же, как и с отдельными травматическими случаями. Кэтрин начала говорить.

Внезапно она начала захлебываться и задыхаться. Она сказала, что человек из вражеского племени схватил ее за шею сзади и перерезал горло ножом. Перед самой смертью она увидела лицо своего убийцы. Это был Стюарт. Выглядел он по-другому, но она знала, что это именно он. На момент смерти Йохану был 21 год.

Затем она увидела, как проплывает над своим телом и наблюдает за ним со стороны. Она поднялась к облакам и почувствовала себя озадаченной и смущенной. Вскоре ее втолкнули во что-то «маленькое и теплое». Она готовилась родиться.

Медленно и сонно она прошептала: