– Такие, как королева Шотландии?

– Я не испытываю особенной приязни к ней. Я всего лишь предпринял скромную попытку помочь ей восстановить связь с внешним миром.

– Удивитесь ли вы, если узнаете, что я тоже хочу помочь ей восстановить связь с внешним миром? – спросил Уолсингем.

– О да, – со смехом отозвался Гилберт. – Ведь именно вы заткнули ей рот, чтобы она больше не могла строить заговоры. Это было сделано по вашему указанию.

– Да, но теперь затычка кажется мне слишком прочной. Вы меня понимаете, Гилберт?

– Да… да, понимаю.

– А известно ли вам наказание за переправку таких писем, как это? Смертная казнь. Увы. – Уолсингем беспомощно пожал плечами. – Хотите ли вы умереть за эту прекрасную даму, заключенную в замке Татбери? Потому что вы, несомненно, умрете.

– Если только?..

Уолсингем впервые улыбнулся:

– Значит, вас интересует «если только»?

– Да, разумеется.

В этот момент кто-то постучался, и вошел слуга с финиковыми пирожными и засахаренными фруктами.

– Рождественский подарок, сэр, – объявил он и поставил серебряный поднос на стол. Уолсингем пощупал сладости.

– Мне нравятся рождественские угощения, хотя я презираю излишества этого языческого празднества, – сказал он и поднес ко рту кусочек засахаренного имбиря. – Вот, возьмите. – Он протянул поднос Гилберту.

Тот заставил себя взять кусочек и покатал его в пересохшем рту.

– Итак, Гилберт, я хочу, чтобы вы работали на меня, – начал Уолсингем. – Мои агенты – лучшие в своем деле. Вы сможете выполнять работу, которой сможете гордиться. Мне кажется, у вас есть способности. Но ваша задача будет простой: продолжайте делать именно то, ради чего вас послали сюда. Передавайте письма. Заводите связи. Получайте сообщения. Но отныне я должен получать от вас регулярные доклады. Это единственное различие. Как думаете, вы можете согласиться на это?

– О да! – Как будто у него был выбор между виселицей и шпионской работой!

– И еще, Гилберт… Если вы попытаетесь обмануть меня, я узнаю об этом. Тогда вы горько раскаетесь и пожалеете о том, что вас не повесили уже сегодня. Двойной агент, лелеющий надежду предать в третий раз, – это существо, которое нигде не найдет жалости.

– Да, сэр.

– Оставайтесь на связи, – сказал Уолсингем, – скоро вы мне понадобитесь.

В тот день Уолсингем и Фелиппес встретились после ужина в строго охраняемых внутренних покоях в доме Уолсингема. Три ряда дверей закрылись за ними. Потом Уолсингем завел сложный механизм, состоявший из зубчатых колес, ремней, гонгов и колотушек. Когда он работал, то издавал металлический лязг и глухой стук, так что любому, кто мог подслушивать, было почти невозможно различить тихие голоса на заднем плане.

Фелиппес устал от бездействия и жаждал этой встречи. Он надеялся, что она станет началом очередной тайной операции.

– У нас появился новый агент, Фелиппес, – сообщил Уолсингем. – Сегодня я с удовольствием принял его в ряды нашего достопочтенного общества. Это именно такой человек, какого мы искали: его послужной список безупречен и абсолютно приемлем для другой стороны. Ему не нужно сочинять истории и объяснения, потому что его собственная история вне подозрений. Он происходит из католической семьи, хорошо известной в округе, активно участвует в деятельности католических кругов за рубежом и прибыл в Англию по рекомендации самого Томаса Моргана. Однако его католики находятся во враждебных отношениях с местными иезуитами, что дает ему идеальный предлог для отношений с нашей службой.

– Как его зовут? – поинтересовался Фелиппес, еще больше сузив глаза, и без того похожие на щелки.

– Гилберт Гиффорд. – Уолсингем замолчал и выжидательно посмотрел на своего агента. – Настало время приступить ко второй части нашего плана. Теперь мы можем открыть почтовую службу для королевы Шотландии. Ее переместят из Татбери в Чартли, и для нее это будет перемена к лучшему – по крайней мере в том, что касается ее переписки. Мы будем просматривать ее письма, когда обеспечим надежный канал для их переправки. Я уже говорил, Фелиппес, что она любит возиться с тайными посланиями. Доставим ей удовольствие! Пусть ее письма проходят через… так, давайте посмотрим. Что будет особенно драматичным? Пивная бочка! Да, она будет отправлять и получать письма в водонепроницаемом тайнике внутри бочонка. В Чартли нет собственной пивоварни, поэтому нам нужен поставщик, который будет курсировать между поместьем и ближайшим городом.

– По одному письму за раз? – спросил Фелиппес.

– Естественно. Нам не нужен потоп, а в пивной бочке нельзя спрятать большую посылку.

– А пивовар? Что, если он откажется сотрудничать с нами?

– Это же ваша работа, Фелиппес! Обеспечьте его сотрудничество. – Уолсингем строго посмотрел на него. – Как правило, я убеждаюсь, что в ситуациях, когда приходится выбирать между угрозой недовольства в высших кругах и обещанием денег, люди обычно выбирают второе.

К Новому году Фелиппес сообщил, что пивовар, пожелавший носить кодовое прозвище «честный малый», присоединился к ним.

– Он похож на собственную пивную бочку, – сказал Фелиппес. – И хотя вам трудно будет поверить в это, но его зовут Бруно. Как говорится, медведь, а не человек. У него также обнаружился медвежий аппетит к деньгам; он потребовал больше, чем вы упоминали.

– И?.. – спросил Уолсингем.

– Разумеется, я заплатил. У меня не оставалось выбора.

Уолсингем поморщился. Да, он был прав, но сколько хлопот! Эти шпионские дела обходились так дорого, что он никогда не покроет свои расходы из королевской казны.