– Но это правда! Дом нельзя совершенно изолировать, если это не настоящая тюрьма. И этот человек…

– Как его зовут? – спросила Мария.

– Гилберт Гиффорд. Он происходит из католической семьи, которая живет поблизости.

– Как мы можем связаться с ним? – спросила она.

– Через пивовара. Я буду передавать ему письма, когда он приезжает сюда. Мы должны ждать, пока пивную бочку не спустят в подвал, прежде чем подойти к нему. Сам Гиффорд будет приезжать редко, иначе это вызовет подозрения. Он сказал, что следующая доставка ожидается в субботу, шестнадцатого января. Вам нужно подготовить письма к отправке, не больше одного или двух, потому что тайное отделение в пивной бочке очень маленькое, на тот случай, если его будут простукивать.

Мария восторженно улыбнулась.

– Водонепроницаемый тайник в пивной бочке! Как хитроумно! – Ее глаза сияли.

Мария не осмелилась писать письма из опасения, что это обман и Паулет прикажет внезапно обыскать ее комнаты и найдет их. Но она ждала так напряженно, что радовалась длинным январским ночам, потому что другие не могли видеть, как она нервно расхаживает по спальне и ворочается в постели. Она, привыкшая свободно говорить обо всем, держала эту тайну при себе и молилась, чтобы все оказалось правдой.

Наступило шестнадцатое января – холодный ясный день. Повозка без труда могла доехать из Бартона-на-Тренте, находившегося в двенадцати милях от Чартли-Манор. В субботу обычный распорядок был несколько менее строгим, чем в остальные дни. Прачки приходили и уходили после того, как женщины из прислуги Паулета обыскивали их, а мельник доставил муку. Потом Мария увидела повозку с большой бочкой, медленно выехавшую на подъездную дорогу. Она протащилась по подвесному мосту и остановилась во дворе. Толстый кучер позвал на помощь, и вскоре трое стражников с трудом опустили бочку на землю и покатили в подвал. Тем временем пустую бочку, оставшуюся с прошлой недели, выкатили наружу.

Мария дернула Клода Нау за рукав.

– Оно там? – прошептала она. – Оно в самом деле там?

– Нам придется подождать, а потом послать пажа в подвал. Я или даже Уилл не можем пойти туда.

Ей хотелось снова иметь при себе французские часики или хотя бы песочные часы. Сколько еще ждать?

– Давайте сосчитаем до ста, – предложила она. – Нет, давайте перебирать четки!

Когда она перебрала четки, Нау выглянул из окна и увидел, что повозка уже уехала. Он позвал одного из пажей, который помогал им с мелкими поручениями, и дал ему инструкции. Мальчик серьезно кивнул и ушел.

Мария вернулась в свою спальню, где ее никто не беспокоил, и стала ждать. Она не могла даже молиться и пыталась остановить ход мыслей. Довольно скоро Нау молча протянул ей пакет, завернутый в кожу. Она встала и осторожно развернула пакет.

Внутри лежали два письма. Сердце Марии громко стучало, и она едва осмелилась вскрыть первое послание, но все же сделала это.

«Моя дражайшая леди и королева!

Это письмо удостоверяет, что человек, доставивший его, мистер Гилберт Гиффорд, действует в полном соответствии с нашими поручениями. Вы можете доверять ему, так как он является дьяконом истинной церкви и предан Вашему делу. Его дядя живет в десяти милях от Чартли-Манор.

С любящей покорностью,

Ваш Томас Морган».

Мария испустила протяжный вздох, похожий на всхлип. Каким же долгим было ее ожидание!

Она развернула второе письмо и прочитала его. Оно пришло от французского посла и подтверждало личность гонца, а также извещало, что в посольстве хранится двадцать один пакет с письмами – корреспонденция за прошедший год, ожидавшая отправки.

– Это от французского посла, – сказала Мария. – Он подтверждает, что все в порядке.

Она протянула письмо Нау, и тот быстро прочитал его.

– Вся моя почта за целый год! – восхищенно прошептала она.

Следующие несколько дней Мария провела за составлением четырех писем. Три письма должны были отправиться во Францию – ее агенту Моргану, ее парижскому послу, архиепископу Битону, и герцогу Гизу, – а одно предназначалось для французского посла в Лондоне. К письмам она приложила новые шифры для использования в дальнейшей переписке. Она заверила французского посла, что Гиффорд оказался надежным курьером: «Вы можете спокойно доверять письма этому новому и верному посреднику, через которого будет происходить наше дальнейшее сообщение».

В последний день февраля французский посол передал Гилберту Гиффорду мешок, где лежал двадцать один пакет с письмами, полученными со всего мира: от Моргана, Пейджета и Битона в Париже; от католиков в изгнании и ее агентов в Нидерландах; от Роберта Парсонса, предводителя и организатора иезуитов, и от сэра Фрэнсиса Энглфилда в Испании; от герцога Гиза и герцога Пармского.

В марте письма начали прибывать в Чартли – печати были сломаны, потому что письма приходилось засовывать в маленький тайник, – и Мария впервые смогла узнать, что происходило во внешнем мире после провала «заговора Трокмортона».