Так или иначе, Разрушитель был заточен еще до начала того путешествия. Значит, туман, называемый Бездной, с ним не связан. Или, по крайней мере, эта связь сложнее, чем предполагала Вин. Освобождение Разрушителя не привело к появлению дневного тумана, убивающего людей. В общем-то, о дневном тумане они впервые услышали за год до того, как Вин выпустила Разрушителя, а убивать он начал за несколько часов до того, как она отыскала путь к Источнику.

«И… что же я теперь знаю? Что Разрушитель был заточен очень давно. Заточен при помощи чего-то, что я могла бы отыскать и снова использовать?»

От долгих размышлений и пребывания в неподвижности Вин сделалось не по себе, поэтому она решила немного пройтись, касаясь стены кончиками пальцев.

В первый же день своего заключения рожденная туманом начала ощупью исследовать пещеру. Подземелье оказалось огромным, как и прочие хранилища, и понадобился не один день, чтобы завершить осмотр. А чем еще заниматься? В отличие от хранилища в Урто, здесь не было бассейна или другого источника воды. Как определила Вин, Йомен забрал все бочки с водой, которые раньше стояли в дальнем правом углу, однако не тронул запасы еды: чтобы забрать все, понадобилось бы слишком много времени.

Отсутствие воды означало серьезную проблему для Вин. Она осторожно двигалась вперед, пока не нащупала банку с тушеным мясом. Даже при помощи пьютера и камня понадобилось пугающе много времени, чтобы открыть ее. Йомен оказался достаточно умен, чтобы не оставить Вин ни одного подходящего инструмента, а пьютер у нее был на исходе. Она откупорила с десяток банок в первый же день, но эти запасы уже заканчивались, и Вин начала страдать от жажды, которую консервированная еда утолить не могла.

Она съела остатки мяса. Сущие крохи. К жажде вот-вот присоединится голод. Вин отбросила мысли о нем. Все свое детство она голодала. Ничего нового, даже если с тех пор прошло уже много лет. По-прежнему не отрываясь от стены, Вин пошла дальше, стараясь держать себя в руках. До чего же умный способ убить рожденного туманом! Йомен не мог ее победить и потому заманил в ловушку. Теперь оставалось лишь подождать, пока она умрет от обезвоживания. Просто и эффективно.

«Возможно, Разрушитель и с Йоменом тоже разговаривает? Возможно, эта западня — часть его плана?»

Почему Разрушитель выбрал именно ее? Почему не привел к Источнику Вознесения кого-то другого? Того, кем легче было бы управлять? Вин понимала, отчего много лет назад Разрушитель выбрал Аленди. Во времена Аленди Источник находился высоко в горах. Путь к нему отличался значительной сложностью, и Разрушителю требовался человек, который смог бы не только решиться на подобное путешествие, но и дожить до его завершения.

Но теперь Источник загадочным образом переместился в Лютадель. Или, быть может, Лютадель построили на том месте, где он располагался. Так или иначе, он оказался прямо под дворцом Вседержителя. Почему же Разрушитель так долго ждал, чтобы освободиться? И отчего среди всех людей мира выбрал в качестве своей пешки именно Вин?

Она покачала головой. Цель путешествия по пещере находилась прямо перед ней — металлическая пластина на стене. Встав на цыпочки, Вин дотянулась пальцами до верхней строчки, высеченной на гладкой стали. Она не очень-то хорошо умела читать, а последний год из-за войны и странствий некогда было практиковаться. Очень медленно, ощупывая каждый вырезанный в металле завиток, Вин смогла прочитать написанное на пластине.

Карты там не оказалось. По крайней мере, такой карты, как в предыдущих хранилищах. Вместо нее был простой круг с точкой в центре. Вин понятия не имела, что он мог означать. Текст еще более разочаровывал. Вин уже помнила его наизусть:

«Я потерпел поражение.

Я создал эти хранилища, зная о приближающейся катастрофе и надеясь, что мне удастся отыскать некий секрет, который окажется полезным, если тварь одолеет меня при помощи своих интриг. Но у меня ничего нет. Я не знаю, как победить это существо. Единственное, что остается, — опять забрать себе силу, когда она вернется в Источник.

Однако, раз ты читаешь эти слова, я потерпел поражение и я мертв. Сейчас подобная перспектива кажется менее трагичной, чем раньше. Мне бы не хотелось вступать в борьбу с этой тварью. Она была моим постоянным спутником — голосом, который вечно что-то нашептывал, побуждал разрушать, умолял вернуть свободу.

Боюсь, ход моих мыслей нарушен. Оно не может знать, о чем я думаю, но может говорить внутри моей головы. Это длится уже восемьсот лет, и я разучился доверять самому себе. Иногда я слышу голоса и думаю, что просто сошел с ума.

Лучше бы так и случилось.

Я позабочусь о том, чтобы эти слова сохранились. Я пишу их на стальном листе, и по моему приказу их вырежут на стальной пластине, пусть даже тем самым мои жрецы узнают о моей слабости. Тварь шепчет, что только дурак может записывать подобное и позволять читать другим.

Вот именно поэтому я и решил создать такую пластину. Из-за нее тварь разозлилась. Другой причины мне и не нужно. Хорошо, что несколько верных священников знают о моей уязвимости, — на случай, если я проиграю борьбу, это может пойти во благо империи.