Звенит звонок на следующий урок. Я молча закатывая глаза, представляя свою казнь господином Я-знаю-английский-лучше-всех.

– Так! Быстро все сдали работы, – командует староста. Спасибо тебе, добрый мальчик! Он сразу вырос в моих глазах. – А ты, Селиванова, чего стоишь прохлаждаешься? Или я должен за тебя ещё и работы пособирать и отнести?

“Было бы неплохо!” – думаю я, занося его в свой черный список, – “раскомандывался тут!”

Не люблю я лишнего внимания. У меня это что-то вроде фобии или комплекса. Не знаю.

В бывшей школе, в которой я училась до девятого класса, в шестом классе у нас был конкурс красоты “Мисс Зима”, который проводило местное модельное агентство, аля Что-то-там-моделс. Победительница в каждом классе (начиная с шестого), поступала автоматически на курс обучения (платный) и получала парочку подарков (довольно жлобских).

Принять участие мог каждый. Просто заполняй заявку и заплати небольшую сумму. Этот урок я усвоила навсегда, когда просят заплатить за участие, ничего хорошего из этого не будет! Мою гениальную идею принять участие в конкурсе моя мама восприняла скептически, особенно когда узнала, что за это ещё и денег придётся заплатить. Но так как она никогда не ограничивала мои начинания, она сказала: “Хочешь – участвуй.”

А я очень хотела. Сладкий аромат возможности стать знаменитой и богатой моделью пленил меня полностью.

Накануне конкурса я ломала голову, что бы мне надеть. У нашей семьи был тогда не лучший финансовый период и одежды у меня имелось не так много. И я пришла за советом к маме. Это был первый и последний раз, когда я спрашивала её, что мне надеть. Моя мама человек практичный. Практичный и безвкусный. Посоветовала надеть, то что и обычно в школу. Но я навела справки и мои подружки собирались прийти в новых платьях, о чём я и сообщила маме.

– Если их родителям хочется потом лечить цистит, то пожалуйста. В платье ты не пойдёшь, школа еле отапливается, особенно актовый зал, а на улице минус двадцать. Если хочешь пойти в чем-то новом, надень кофту, которую бабушка подарила тебе на день рождения. – Прозвучал такой ответ.

Кофта была ужасна! Такое было ощущение, что бабушка покупала её себе и размерчиком ошиблась. Но сила маминого убеждения не знала границ. И вот я в кофте. Словно в болотно-зеленом мешке, расшитым бисером. Чтобы хоть как-то придать этому убожеству женственный вид, я надеваю юбку. Да-да, я знаю, я лох! Конечно же, мама в колготках меня в мороз и за порог дома не пустит. Поэтому я стою в этой кофте, вязаной юбке почти до колен, и гамашах (это тёплые вязаные штанишки, кто не знает). Да-да, я в курсе про лоха.

Итак конкурс. Мамы суетливо помогают переодеться и накрасится моим одноклассницам и параллельницам. Моя даже посмотреть не пришла. Работа и всё такое. Школа у нас была большая, и дур хватало. Поэтому набралось человек тридцать желающих. И в этой всеобщей суете стою я, спокойно наблюдаю. “Эй, девочка, здесь могут находиться только участницы! – говорит мне какой-то чел, видимо организатор. – Иди в зале присядь!” “Так я участвую,” – отвечаю я, показывая номерок. “Так давай переодевайся быстрее, мы начинаем через пять минут!” “А я уже готова” – беззаботно отвечаю я. Он по-новому оценивает мой внешний вид, удивлено моргает и молча уходит. И почему меня не насторожил его взгляд?

За минуту до выхода нам объясняют в двух словах, как пройтись и кокетливо улыбнуться в конце. Все девочки откровенно на меня пялятся. Моя кофта явно выделяется на фоне почти летних платьев. “Зато мне не холодно” – утешаю я себя.

Суть конкурса такова, после небольшого дефиле, участница становится посреди сцены и ей хлопают. Если зал хорошо поддержит участницу, то она проходит дальше. Я ещё до выхода на сцену понимала, что в полной жопе. Но такой уж я человек, не привыкла отступать. Поэтому я вышла на сцену.

Я старалась не смотреть в зал. Промаршировав по сцене, я остановилась по центру. Тишина. Пол поплыл, из-за проступивших слёз. Боже, как стыдно! Я словно голая стояла. Вдруг тишину обрывают одинокие хлопки. Потом фырканье. И дикий хохот всего зала. Я убегала со сцены, не видя ничего перед собой, только пелену из слёз. Ненавидя весь мир, я сидела, обняв коленки, в техпомещении, пока не пришла уборщица.

Вот с тех пор я как-то не люблю привлекать внимание. На маму я, конечно, не держу обиду. Но авторитет знатока моды и стиля она в моих глазах утратила навсегда.

– Ёу, Селиванова! Не зависай! – вырывает меня из грустных воспоминаний голос старосты.

Быстро хватаю уже собранные им работы и выбегаю из класса практически столкнувшись с химичкой.

– Меня работы попросили отнести, – на ходу поясняю я и, не дожидаясь разрешения, бегу в учительскую.

Быстро хватаюсь за дверную ручку, но она резко ускользает от меня. И я, теряя равновесие, впадаю в неожиданно открытую кем-то дверь. И этот кто-то ловко подхватывает меня, не давая упасть. Мой взгляд упирается в белоснежную рубашку, а нос ловит знакомый пленительный аромат. Быть того не может! Дежавю? Охваченная маниакальным желанием узнать правду и не осознавая, что делаю, хватаюсь за пиджак двумя руками и рывком стягиваю его с плеч. Ага! Бинго! Моя помада на рубашке. Подымаю глаза и встречаю ошарашенный взгляд того, чьи контрольные только что выпали у меня из рук. Вся жизнь проносится перед глазами, включая недавние события в автобусе. Ошарашено моргаю в такт с ударами своего сердца. А он, усмехнувшись, говорит: