доказать при дворе полезность подобного учреждения и в 1797 году с помощью специально им

обученных собственных крестьян создал опытные землебитные строения в Павловске и домик в

деревне Аропокази, в пятнадцати верстах от Гатчины, который со всей обстановкой был подарен

Павлом I фрейлине Е. И. Нелидовой.

Стены таких построек обычно делали монолитными путем прессовки, или, как тогда выражались,

«набивки», земли в специальных деревянных переносных станках — опалубках. Для прочности

каждый слой земли толщиной в пять-шесть сантиметров смачивался разведенной в воде известью. По

мере высыхания стена становилась крепкой, как каменная, и не боялась огня. Для строительства

годилась почти любая земля, если только она, сжатая в горсти комком, не рассыпалась, когда

раскрывали ладонь, — более экономичного и удобного строительного материала в те времена,

казалось, невозможно было придумать.

Проделанные опыты имели успех, и Львов представил царю план организации «Училища

земляного битого строения», предназначенного для «доставления сельским жителям здоровых,

безопасных, прочных и дешевых жилищ». В результате проявленной им энергии 21 августа 1797 года

в селе Никольском под Торжком было открыто такое училище под руководством самого зодчего, а

через год был открыт филиал училища под Москвой, которым фактически руководил издавна

работавший со Львовым и ставший опытным строителем Адам Менелас. Сенат издал указ, который

предписывал губернаторам безлесных провинций посылать в училище по два ученика от губернии,

выбрав их «из молодых и добропорядочного поведения крестьян казенного ведомства». Впрочем,

некоторые помещики также посылали туда и своих крепостных. Обучение было рассчитано на

полтора года, после чего крестьяне, получив звание присяжного мастера или подмастерья,

возвращались по домам. В училище они постигали технику строения из земли жилых домов, скотных

дворов, конюшен, сараев, складов, оград и т. п. В первом наборе было более ста человек, а учили их,

помимо самого Львова, его крепостные, специально подготовленные им мастера.

Тем временем по распоряжению Павла I в его любимой резиденции Гатчине Львов, используя

новую для России технику, возводил землебитный замок — Приорат. (В настоящее время в этом

здании размещается гатчинский краеведческий музей.)

Проект этого сооружения относится к концу 1797 года, но, поскольку землебитные постройки

следовало возводить в летние месяцы, к его осуществлению приступили только в июне следующего,

1798 года.

Приорат в Гатчине. 1798 г. Современная фотография.

Мысль о создании Приората (то есть места жительства приора — настоятеля католического

мужского монастыря или монашеского ордена) могла возникнуть лишь в результате довольно

длительных и сложных взаимоотношений русского правительства с мальтийским рыцарским

орденом. Этот орден в конце XVIII столетия был оплотом европейской реакции против французской

буржуазной революции и уже одним этим снискал себе поддержку российской монархии.

Павел I был ярым поклонником воинствующего ордена и вскоре по вступлении на престол, в

январе 1797 года, образовал «великое приорство русское». В ноябре этого года ему были поднесены

титул «протектора» и знаки мальтийского ордена, а через год, после занятия острова Мальты

войсками французской республики, русский царь к удивлению всей Европы принял звание великого

магистра (гроссмейстера) католического военного ордена, и мальтийский восьмиконечный крест был

официально помещен в русский государственный герб.

В это время и был сооружен Приоратский дворец — резиденция приора, которым был тогда

французский эмигрант принц Конде. Однако резиденция эта была лишь номинальной, французский

принц никогда в Гатчине не жил, и Приорат никогда не использовался по своему прямому

назначению.

Неподалеку от дворцового парка, в конце узкого длинного Черного озера, прямо из воды

романтично возникает островерхий замок, белеющий на фоне подступивших к нему елей и сосен. Вот

уже сто семьдесят лет стоит он и оправдывает утверждение своего автора, что при хорошем