В правом кармане Сережи действительно была дырка, а второй карман был пуст.

— Простите меня, — обратился он к просящему дедушке.

Дедушка не понимал, о чем говорит Сережа, но он понял, что Сергей хотел помочь ему и не смог.

— Спасибо, сынок, — сказал Дедушка.

Сергей, разочарованный собой, повернулся к выходу и направился к продавцу книги.

— Ну вот, видишь, — теперь уже продавец заговорил первым с Сергеем и протянул руку, чтобы взять книгу. — Теперь иди домой и ложись спать, а когда проснешься, тебе будет хорошо. Ведь сегодня дедушка сказал тебе спасибо, и ты видел, что он не злился на тебя, а напротив, был благодарен за попытку помочь. А ведь этот дедушка — это и есть та самая бабушка, с которой все началось. Это прошлое, которое не держит на тебя зла, потому что ты всегда поступал сообразно обстановке и ощущениям. Сергей пошел домой, лег спать. В этот раз он спал долго. А когда проснулся, то чувство вины исчезло навсегда.

От автора

Каждый человек, безусловно, сам решает, правильно он поступил в прошлом или нет. Я думаю, что на такой вопрос нет правильного ответа, ибо мы не знаем будущего, если бы прошлое было иным. Совершенно точно, с моей точки зрения, что прошлое ни в коем случае не должно мешать настоящему и тем более будущему. Потому что прошлого уже нет. Оно растворено в природе времени. И его некачественный остаток, так сказать, суррогат, остается в памяти людей. По сути, то, чего нет, негативно сказывается на том, что будет. Это неправильно.

Я думаю, что два человека, которые любят друг друга, не должны иметь прошлого. Они должны встать в совместную временную струю, в которой будет только их общее прошлое, их настоящее и их общее будущее.

Порой хочется вернуться в прошлое и изменить что-то. Но сразу думается: "А вдруг, если бы не было того плохого, что хочется изменить, не было бы хорошего настоящего, которое есть сейчас".

Автор этой новеллы.

Я хочу рассказать вам об одном ужасном поступке, который я совершил много лет тому назад. То, что я сделал, и то, что почувствовал после… Этот комплекс ощущений являлся определяющим в моей жизни. Это событие настолько важное, что, спустя уже примерно семнадцать лет, я не забываю о содеянном. И мне стыдно, стыдно за себя. Мне хотелось бы попросить прощения у того, кому я нанес непоправимый вред, кого я убил. Вся тягость ощущений в том, что убил умышленно, с желанием, с неким безумием и извращением.

Однако я побоялся бы пожелать, чтобы этот момент был вычеркнут из моей жизни. Ведь этот фрагмент сделал большой вклад в меня настоящего. Являлся бы я сейчас самим собой? Писал бы я об этом с таким раскаянием? Неизвестно. Известно то, что настоящее всегда влияет на будущее, а затем становится прошлым. Стало быть, прошлое имеет большое значение для будущего и для настоящего.

Иногда меня начинает мучить вопрос: неужели для того, чтобы стать положительным, разумным и здравым человеком, нужно совершить что-то плохое? И мне кажется несправедливым это. Вероятно, таковы правила "игры", которые создала природа.

Итак, в тот трагичный для моей жертвы день, он как обычно занимался какими-то своими делами. Я почему-то уверен, что его жизненный путь был весьма гладким. Он никуда не торопился и не опаздывал, не злился и не грустил, он просто делал свое дело. Выполнял свое предназначение и делал это хорошо, находясь все время в движении, делая кратковременные остановки для своих личных нужд, возможно, даже не думая о том, что будет завтра. Он жил в идеальном мире, никому не мешал, никого не трогал и, более того, вряд ли замечал кого-то. Он был по-своему красив, от него исходила безобидность, какая-то маленькая доброта. Он был безопасный, не вредный, не злой. Напротив, сейчас я назвал бы его даже "родственником природы". И его потомки, они точно такие же. Я рад, что существуют такие, как он: те, кем можно любоваться и кому можно отдавать почтение за их спокойное и немешающее существование.

Только тогда я думал о другом. Для меня он был просто жертвой. Обычным расходным материалом для удовлетворения своих патологических утех. И в его жизни появился я. Он не знал меня и не хотел знать. Он даже не подозревал, что я существую. Но я был. И я выдернул его из идеального, нейтрального мира, в котором он жил и мог бы жить дальше. За минуту до того, как он столкнулся со мной, ничего не предвещало беды. Но спустя несколько минут, он превратился в пленника. Я запер его в тесное продольное помещение, где он даже не смог развернуться. Все произошло так быстро, что какое-то время он не понимал происходящего. Наверное, ему показалось, что он застрял где-то или остановился не в том месте.

Это были последние минуты его спокойствия. Я прислонял ухо к его "камере" и с удовольствием слушал, как он шевелится, как пытается найти выход. Я ощущал, как его начинает одолевать страх. Как осознание опасности и власти над ним начинает превращаться из предположения в суровую реальность. Я даже приговаривал что-то насмешливое и издевательское, что-то вроде: "Сиди, отдыхай пока, я подумаю, что с тобой делать". Затем я оставил его и ушел. Вернулся к нему я только утром. Первое, что я сделал, снова прислонил ухо к его тесной "камере" и услышал все тот же отчаянный звук скрежета по стенкам. Он был уставший и уже измученный только оттого, что ему было тесно и воздух едва проникал в помещение, в котором он находился. Я слегка ударил пальцами по крыше и услышал активное шевеление. Но это было новое шевеление. Это было шевеление, которое вызывалось паникой, обреченностью, страхом. Я впитал в себя его чувства, как губка воду, и во мне зародилось необузданное изощрение.