Однажды учительница Мария Ивановна заболела, и им сказали, что уроков во вторую смену не будет. Мама решила взять Аделаиду с собой в школу с утра, чтоб «проскочить» в поликлинику на очередную «прививку». Прививку благополучно привили. Аделаида как всегда, сцепив зубы, смотрела в одну точку на плакате с тёткой в белой косынке и круглым младенцем на руках, и они с мамой снова вернулись в школу. Аделаида терпеливо просидела в душной учительской за столом, покрытым шершавым сукном, два с половиной часа. Ей страшно захотела домой. Сперва, правда, она захотела в туалет, потому что, как ни крути, а прививку делать было ну-у – о-о-очень страшно. Пойти в тот, который по дороге в школу, около военкомата? Но это невозможно! Туда не войдёшь даже в противогазе! Если только накакать на ладонь и забросить внутрь, а так… И есть уже захотелось сильно… И дома были прекрасные цветные карандаши и альбом для рисования… А здесь, в учительской, плохо… пыль такая, пахнет то ли бензином, то ли ещё чем… Нет! Лучше, конечно, домой! И чего ей сидеть? Она же каждый день ходит домой одна. Сегодня что ли заблудится? Она полезла в карман за ключом и вдруг с ужасом обнаружила, что забыла его дома! Она так расстроилась! Ведь мама сто раз предупреждала, чтоб её ключ от квартиры всегда был в портфеле! Так он и есть в портфеле, но портфеля-то целиком нет! «Ну, ничего, – успокаивала себя Аделаида, – я сейчас попрошу ключ у мамы. Ничего, что она на уроке. Я только на секундочку! Пойду домой, переоденусь в спортивный костюм, а то всё-таки эта юбка сильно давит на живот… Можно будет даже сделать сюрприз: взять, и к маминому приходу вытереть пыль, например. Вот мама обрадуется! Ничего, что урок уже начался. Я до его конца точно не досижу. Я быстро-быстро попрошу ключ и никому не помешаю!»

Она вышла из учительской и на цыпочках подошла к двери, где криво, на одном гвозде висела картонка «6Б». Мамин голос что-то неторопливо рассказывал, а в классе стояла мёртвая тишина. Аделаида тихо постучала.

Кто там? – Мама перестала рассказывать, и в щёлку было видно, как она повернулась к двери.

Аделаида, вся сжавшись от напряжения, просунула в класс голову:

– Мам, дай твой ключ, пожалуйста! Мне домой надо!

Мама совсем не рассердилась! Наоборот, она вдруг ласково и широко улыбнувшись, обернулась к ученикам. От этой улыбки на мамином лице Аделаиде сразу стало как-то приятно, тепло…

Дети! – произнесла мама торжественно и с выражением. – Дети!. Это – моя дочь. Она немножко дура! Не обращайте внимания! Сейчас я ей дам ключ, и она уйдёт! А мы продолжим урок, – мама вытащила из дамской сумочки ключ на капроновой верёвке:

– Иди возьми! – сказала она, не вставая с учительского стула.

Вообще-то Аделаида в целом доставляла родителям немало проблем. Насколько с Сёмой в садике было всё спокойно и хорошо, настолько Аделаида постоянно не давала им жить нормально. Вот, например: коллеги в школе, не стесняясь, прямо при ней могли и подшутить над мамой и папой:

– Ну, как у нас дела? А? Говорят ваша дочь отличница? Посмотрим, посмотрим… – таинственно говорили они, – я тоже буду у неё в старших классах!

Родители радостно улыбались:

– Вот и хорошо! Семь шкур с неё сдерёшь! – и взрослые все вместе смеялись, подмигивая друг другу. Аделаида стояла между ними, задрав голову вверх, стараясь уловить хоть чей-то взгляд, заглянуть хоть в одну пару глаз, чтоб понять, правду ли они говорят, что с неё сдерут шкуру, или всё-таки шутят?

Однажды вообще произошёл презабавный случай, который веселил всю школу ещё не один месяц. Так потом и привыкли говорить, вспоминая о чём-нибудь:

Это было до того, как Аделаида стенку ломала, или после? – у всех тут же поднималось настроение и все сразу начинали понимать, о каком времени примерно идёт разговор!

Произошло же вот что: Аделаида во время урока попросилась выйти. Дома перед школой, чтоб улучшить вкус холодного супа, она решила его досолить. Суп не стал вкуснее, но воды теперь хотелось ужасно! Мария Ивановна её выпустила. Она была уверена, что Аделаида действительно попьёт воды и вернётся в класс, что она не нашалит и не оторвёт какую-нибудь картинку со стенда в коридоре. Кран – обычная металлическая колонка с тоненькой струйкой бьющей воды, был почти в самом конце коридора, почти у входной двери, прямо рядом с пожарным щитом. Ой! Как Аделаида любила всё, что касалось пожаров и вообще спасения людей! Она подолгу разглядывала стенд с «гражданской обороной», где был нарисован ядерный взрыв, под которым в самом низу картинки были малюсенькие многоэтажные дома, а над облаком с жёлтыми рогами ещё расходились круги по небу, как если в озеро кинуть кирпич. Аделаида понимала, что на небе этих кругов не может быть видно, и это просто нарисовано для того, чтоб люди лучше поняли, какие они бывают, эти звуковые волны. А люди в противогазах и с носилками?! А заражённые крысы с подписью под картинкой – «Биологическое оружие»?! А похожая на каплю росы загадочная синильная кислота на листиках?! Ах! Чудеса, да и только! И вот пожарный щит! Тоже ведь прелесть! Огнетушитель, кирка, лопата, свежевыкрашенное красной краской ведро!.. Ведро совершенно замечательное – такое треугольное, чтоб на землю не ставить. Смотреть приятно. И на картинках тоже носилки и люди в дыму с противогазами! Вот бы мне где-нибудь такой достать! Поносила бы немного и отдала… Песок в красном ящике… Только если будет гореть вся деревянная школа, кому из всех эта одна лопата достанется? Ну, если пожар заметить первой, то первой и можно будет её со щита и схватить! Вот только кто закинул обрывки тетради в ящик с песком? Бумага же так хорошо горит! Надо её в мусорник отнести…

Сколько Аделаида простояла перед стендами в полном счастливом одиночестве, любуясь людьми в противогазах – она не знала. Но была очень рада, что никто не мешал ей насладиться интересными картинками, прочесть, хоть и по слогам, такие замечательные, такие торжественные названия: этапы эвакуации, радиоактивные волны…

Вдруг до неё дошло, что она почти пол-урока стоит у стенда! Ужас! Что скажет Мария Ивановна?! Маме-то не пожалуется, но всё равно – очень стыдно! Назад в класс Аделаида уже бежала. И тут как на зло, когда она пробегала мимо двери, на которой было написано «10А», вдруг раздался резкий звонок с урока. Кто-то из учеников, то ли стоящий под дверью, то ли при первых же звуках звонка в истошной радости кинувшийся к двери, с силой распахнул её. Дверь не открылась до конца, а ударилась, глухо хрюкнув, обо что-то мягкое, очень тяжёлое и живое.

Аделаида, отлетев от мощного удара на несколько метров, врезалась в противоположную стенку узкого коридора и потеряла сознание…

Кто её поднимал, что там дальше было – она не помнит. Только помнит, что волосы потом были мокрые. Скорее всего, любопытные зрители принесли воду, побрызгали ей на лицо, намочили волосы. Её тормошили и дёргали. Шлёпали по щекам. Она открыла глаза.

Вокруг неё стояла гудящая серо-коричневая масса, кто в красных галстуках, кто без, и с любопытством её рассматривала. «Хоть бы юбка не поднялась вверх, – протекла у Аделаиды в голове усталая мысль, – а то трусы будут видны… Неудобно как-то… сегодня может и нет, а завтра точно все будут вспоминать про трусы и смеяться… а может даже и сегодня…».

Увидев впереди всех прямо над собой растерянное, испуганное лицо с маленькими жидкими усами, Аделаида поняла, что это именно оно так мощно рвалось на свободу из классного заточения. Вид у лица был очень бледный и жалкий. Завтра его родители должны будут прийти в школу. Лицо поминутно отдёргивало вниз школьный пиджак и жалостливо хлюпало носом.

Рядом с Аделаидой на корточках сидели мама и директор школы. Папа, наверное, как всегда ничего не знал…

Наконец-то! – Сказал директор жизнерадостным голосом. – Как это тебя угораздило, Аделаида?! Ты знаешь, чуть нам всю стену не сломала!