— Софи, ты знаешь, что вчера скорая увезла Лилию Оливер с сильнейшим отравлением?

София неуклюже протиснулась между двумя витринами и встала на своё место у кассы, оставив недомытой часть стекла.

— Да, Джеймс говорил вчера с Хосе Игнасио, и я догадываюсь, о чем ты хочешь спросить — о том, кому я продавала коньяк, не так ли?

— Да, именно с этим вопросом я и пришла, — подтвердила я. — Кто кроме Намистиных покупает самый дорогой коньяк, — я указала взглядом на полку с алкогольной продукцией.

— За последнюю неделю я продала всего четыре бутылки коньяка — местные предпочитают самогон, настоянный на орехах и пряностях. Вчера Эмма купила две бутылки, на днях — Элфи и Фаина. Точно такую бутылку я передала позавчера Миа от Джеймса в качестве благодарности за услугу — она поздно вечером бегала со мной в поликлинику: Джеймсу срочно нужен был крем от синяков. Они с Семёном сцепились из-за меня. Джеймс поступил как настоящий джентльмен, еще и подковырнул Семёна, чуть ли не назвав его рогачом!

— Значит, Эмма, Элфи, Фаина, Миа … У Джеймса дома тоже есть коньяк?

— А как же — сапожник и без сапог останется? У Джеймса дома два ящика этого добра!

Как видите, список подозреваемых увеличился. Я могла бы исключить, пожалуй, Эмму — тогда она еще не вызывала у меня никаких подозрений, а в остальном — я сомневалась. Элфи и Джеймс точили зуб на Семёна, но стали бы они подвергать смертельной опасности и Веронику, ведь она тоже пьет коньяк и не только с кофе. Подозревать Фаину — блюстителя порядка, признаюсь, мне было стыдно, но мой развращенный ум говорил, что женщины самые хитрые и безжалостные существа на планете, и чисто теоретически Фаина могла претендовать на место Вероники. А какими способами она могла бы избавиться от подруги — это уже другой вопрос. А медсестра Миа не могла ли покушаться на жизнь Намистиных? Ох, от всех этих вопросов я расстроилась еще больше и, поблагодарив Софию за информацию, пошла в поликлинику — мне хотелось поговорить с Миа и с Хосе Игнасио.

Крики я услышала, не успев войти, — кричала Миа:

— Повторяю, я знать ничего не знаю, что творилось за стенами поликлиники! Я ничего не видела, не слышала, и не нужно мне задавать провокационные вопросы! Я никого не душила, не травила, и оставьте меня в покое, Фаина Александровна, тем более вас отстранили от расследования этого дела!

Значит, Фаина с самого утра взялась за работу, но её отстранили по каким-то причинам. Уж не из-за фигурки коня?

— Еще бы не отстранить, если тем конем я сотни раз сбивала не только пешки Семёна, но и ставила шах его королю! Это просто возмутительно, что какая-то жалкая сволочь пытается запятнать мою репутацию! — Фаина не стеснялась в выражениях и кричала как потерпевшая. — Я этого так не оставлю. Я выведу убийцу на чистую воду, чего бы мне это не стоило. Того коня Семён потерял еще по зиме, его мог подобрать любой, вы слышите, любой, и подложить старушке, чтобы пустить следствие по ложному следу.

— Я то же самое могу сказать по поводу сорванного креста, — снова огрызнулась Миа, — крест вовсе не указывает, что мне спустя пять лет взбрело в голову поквитаться со старухой. О моей неприязни к ней знают многие, но я бы не стала убивать её из-за давно забытого скандала. Я простила ей вмешательство, хотя из-за неё мне сильно досталось и от бабушки, и от родителей, но это давно в прошлом. Можете еще раз посмотреть на мои руки. Ну, довольны?

— То, что на твоих руках нет характерных следов, еще не значит, что это не ты накинулась на старушку в коридоре, не усыпила её, ловким движением воздействуя на сонную артерию, и не выволокла под крики Яна Вислюкова через заднюю дверь на улицу, а там ты могла её придушить даже своим шарфом. С помощью шарфа и крест сорвать можно! — говорила Фаина. — А фигурка… Так ты же встречалась с Семёном — может, того белого коня ты и хранила все эти месяцы, пока он не потребовался для воплощения в жизнь мстительных идей!

— Это какое-то безумие! — снова раздался звонкий голос Миа. — Что за голословные обвинения?! Говорю же, я оказывала помощь Вислюкову; я отлучалась всего на пару минут — принесла необходимые мази, бинты, успокоительное и его медицинскую карточку. Я не сумасшедшая, чтобы средь белого дня набрасываться на людей, и я не Геракл, чтобы таскать по коридорам тяжести. Ваша версия — бред сивой кобылы, Фаина Александровна! Лучше бы настоящего убийцу поискали!

— Можешь не сомневаться, найдётся убийца! За это дело взялся капитан Каратов, и он со своими помощниками выяснит, у кого тут рыльце в пуху, а у кого руки по локоть в крови! Он возбудил и дело об отравлении Лилии Оливер. Жаль, что мне остается только следить за ходом следствия со стороны — я ухожу. Всего доброго, — попрощалась Фаина.

Вероятно, я пропустила интересную часть разговора, но и услышанное подействовало на меня чуть ли не сногсшибательно — я застыла на пороге, так и не открыв перед собой дверь. Фаина вылетела раскрасневшаяся, взволнованная, и мы чуть не столкнулись лбами.

— О! И вы пожаловали! Мне как раз хотелось с вами поговорить, — сказала она значительно мягче и уважительнее, чем говорила с Миа. — Что за история с бутылкой коньяка? Я ни в чем вас не обвиняю, Даша, но с вашим приездом весь посёлок будто с ума сошел, а теперь еще это убийство и неудавшаяся попытка отравления. Лилия чудом осталась жива. Мне как сказали, какой яд был в бутылке, я просто ужаснулась, — Фаина медленно произнесла последнее слово по слогам.