Еще раз выражаю свое сожаление, что ты не приедешь в Лос-Анджелес, хотя бы для того, чтобы сказать то, что ты сказал в своем письме ко мне. Ведь мордобоя-то, надеюсь, не будет, и стульями друг в друга никто бросаться, кажется, не собирается. Еще больше жалею, что мы не сможем тут с тобой отправиться в облюбованный уже для этой цели приморский ресторанчик и посидеть, как в прежние времена. Может быть, летом нам удастся приехать во Францию, у нас до сих пор нет никаких документов. Я просто теряюсь, с какого бока подступиться к американской бюрократии. Спихотехника [627] здесь уже на советском уровне. Уж не придется ли просить убежища в Южной Африке?

Поздравляю тебя с Пасхой!

Христос Воскрес!

Твой В. Аксенов

Дорогой Сережа!

Я вот тоже заслужил немилость батьки Емельяныча [628] . Вчера пришло истерическое письмо из Парижа [629] , катит на меня за конференцию в Лос-Анджелесе: не тех пригласили, его недооценили, идем на поводу у каких-то таинственных антимаксимовских сил, и вот в ответ на эту занятую мною позицию, вот, Вася, «долг платежом красен», русская пресса хранит полное молчание по поводу «Ожога». Хоть стой, хоть падай. Во-первых, я тут при чем? Американцы собирают конференцию. Во-вторых, всю эту п-добратию со всем почтением приглашают, всех наших классиков, они все ломаются и не соглашаются, а тотемный столб [630] с элегантностью, свойственной тотемным столбам, вообще ни х-ра не отвечает, а потом оказывается «тенденциозный провокационный набор участников» [631] .

Письмо написано почти в той же тональности и даже иногда экспрессии, совпадающей с письмом Марамзина [632] к Вам. Кто там кого накручивает, трудно понять, но вообще – у «виртуоза» [633] физиономия довольно коварная. Ползет большевистско-монархический туман из Парижа к нашим пасторальным берегам, где… ну в общем сами заканчивайте эту фразу.

Посылаю Вам еще один корьера-делла-серовский [634] фельетончик, а Вы бы, Сережа, все же озаботились бы присылкой печатного текста [635] , а то ведь я первого-то фельетона так и не получил. Пришла большая газетная куча – «все в газете интересно, прочитаю все, хоть тресну» [636] – зачитался до одури, а «клеветона» (выражение Гладилина) так и не нашел.

Какие максимальные объемы прозы Вы можете печатать в своем приложении? У меня, надеюсь, через пару месяцев начнет появляться новая проза. Пока живем суетно. Недавно в Сиэтле закатили парти [637] в мою честь. Я спрашиваю, что тут за люди, вот этот, например, типус, который? А, это, говорит, хозяин авиакомпании «Юнайтед» и отелей «Вестерн», а вообще-то, говорят, наши гости, скинувшись, могли бы купить Советский Союз, и не покупают только потому, что полагают это плохим инвестмент.

Поздравляю Вас с Пасхой. Вчера ходили мы на заутреннюю службу и встретили там совсем уже молодых людишек (один из них просто оказался приятелем моего сына), недавно высланных из Москвы за какую-то демонстрацию у Моссовета. Все это кажется мне довольно любопытным. Кажется, Кащей Бессмертный заболел пневмонией.

Привет всем Вашим. Вэлкам ту Эл Эй! [638]

Ваш В. Аксенов.

Христос Воскрес!

Дорогой Вася!

Чтобы избежать эмоциональных перехлестов, постараюсь вновь указать тебе на очевидные факты.

1. В. Марамзин был приглашен после моих долгих настояний и лишь вместо отказавшегося Иосифа Бродского. А для супруги Синявского, к литературе отношения не имеющей, сразу нашлись и место и деньги. Без всяких напоминаний. Оскорбительность этой ситуации и заставила его отказаться от поездки.

2. В Израиле, где проживает немало хорошо известных тебе писателей (Кандель [639] , Мерас [640] , Милославский), наиболее достойной приглашения оказалась некая Н. Рубинштейн, известная лишь тем, что является закадычной подругой М. Синявской [641] .

3. Снова хочу указать тебе на тот факт, что приглашенный выступать с докладом о Солженицыне Янов не имеет и никогда не имел никакого отношения к литературе. Он известен лишь своими претенциозными наскоками на Солженицына и уже по одной этой причине не может быть приглашенным в качестве объективного докладчика. И давай снова спросим себя: почему лишь об одном писателе «про и контра», а про иных только «про»?

4. Почему находятся деньги для приглашения графоманов вроде Бокова, опять-таки приятеля Синявских, а для Коржавина и Горенштейна не находится?

5. Почему «могучее» творчество Лимонова и Соколова привлекает внимание устроителей, а поиски подлинных писателей – С. Довлатова, Л. Лосева, Ю. Милославского, И. Мераса, Ф. Канделя, Ф. Горенштейна, В. Некрасова (приглашен лишь на замену мне), Н. Коржавина, М. Поповского [642] , Н. Горбаневской, А. Гладилина и др. их не интересуют.