Как память о событиях тех дней, в семье Говорова до сих пор хранится миниатюрная модель танка-чернильницы «Т-34» из латуни с надписью «Маршалу Советского Союза Сталину от гвардейцев 5-й танковой армии». Как она туда попала? В разгар подготовки в «Искре» Сталин вызвал Говорова и спросил, нет ли у него каких-либо просьб к Ставке. Видя хорошее расположение вождя, тот заявил, что накануне наступления хотелось бы иметь побольше танков. Сталин нахмурился, потом перекрестился (!) и говорит: «Нет, у меня сейчас для вас танков». А потом устало добавил: «Возьмите, товарищ Говоров, хоть этот». И показал на стоящий у него на столе танк-чернильницу. Говоров принял это за шутку, поблагодарил и ушел. А потом с удивлением увидел на сиденье своего автомобиля сверток. Там был танк со стола Сталина. А настоящие танки все-таки поступили в распоряжение Ленинградского фронта к началу наступления.

Говоров был непосредственно причастен к первому исполнению знаменитой 7-й симфонии Шостаковича в блокадном Ленинграде 9 августа 1942 г. В этот день по планам фашистского командования город должен был пасть. И как вызов врагу, именно в этот день, в Большом зале Ленинградской филармонии должен был состояться концерт. Говоров поставил задачу сделать так, чтобы ни один вражеский снаряд, ни одна бомба не упала на город во время концерта. Прямо с передовой Говоров приехал в филармонию. Все время пока шло исполнение симфонии вражеские снаряды и бомбы в городе не взрывались, потому что, по приказу Говорова, наши артиллеристы вели непрерывный огонь по врагу. Операция называлась «Шквал».

О полководческой деятельности Говорова по прорыву и снятию блокады хорошо известно и о ней много писали. За успешное проведение операции ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Затем он умело руководил действиями советских фронтов по разгрому Курляндской группировки немецких войск. В мае 1945 года Леонид Александрович был награжден высшим орденом «Победа».

Увы, после войны Говорову пришлось пережить немало тягостных минут, когда некоторые видные военачальники, в том числе сам маршал Жуков, которых Сталин ревновал к военным успехам, оказались в опале. А многие его близкие друзья из числа высших руководителей города были уничтожены в рамках так называемого «Ленинградского дела». И снова было непонятно, как он сам смог уцелеть.

В 1948 году Говорову пришлось возглавить созданный Сталиным так называемый «Суд чести», вынесший обвинительный приговор четырем адмиралам-героям войны: Кузнецову, Галлеру, Алафузову и Степанову. Все они были реабилитированы в 1953 году. Последняя его военная должность – главнокомандующий войсками ПВО СССР.

Однако Говоров был уже тяжело болен. Сказались тяжелые стрессы, связанные с войной, гибель друзей. Как он переживал сталинские чистки, произвол и несправедливость, разыгрывающиеся вокруг трагедии, почему все-таки сам уцелел, мы так никогда и не узнаем – Леонид Александрович не оставил мемуаров. Но что ему приходилось пережить, можно судить по эпизоду, о котором вспоминала его жена. «Накануне прорыва блокады в январе 1943 года я спросила его, все ли готово и что будет в случае неудачи. Он ответил, что все просчитано, войска готовы. «Ну, а случае неудачи, – чуть улыбнувшись, сказал он, – остается головой в прорубь».

Скончался маршал, освобождавший Ленинград, в возрасте всего 54 лет в подмосковном санатории «Барвиха». Урна с его прахом захоронена в Кремлевской стене.

«Из дневника переводчика Вермахта» – книгу под таким заголовком – воспоминания своего дяди, бывшего царского офицера, потом эмигранта, а во время войны, оказавшегося в немецкой армии, показал мне академик РАН, профессор СПБгУ Иван Стеблин-Каменский. Некоторые сразу возразят: печатать воспоминания о войне «предателя»? Зачем!? Но так легко судить нам, прожившим совсем другую жизнь, а к тому же, любопытно, как русский человек в немецкой форме увидел войну «с другой стороны». Тем более, что в советские времена такие мемуары были под строгим запретом.

«Мой дядя, Иван Иванович Стеблин-Каменский, после окончания в 1914 году Морского кадетского корпуса служил на Черноморском флоте, участвовал в морских боях с турецкими кораблями у Босфора, награждён орденом св. Анны с надписью «За храбрость». Потом служил штурманским офицером на эскадренных миноносцах «Счастливый» и «Поспешный», награждён орденами и Георгиевским оружием. В 1920 году вместе с Российским флотом эвакуировался из Крыма в Бизерту, по увольнении жил во Франции, работал таксистом, редактировал ежемесячный русский военный журнал «Армия и Флот», издававшийся в Париже. Во время Второй мировой войны – военный переводчик германского вермахта, в 1943 – 44 гг. состоял при штабе 206-ой дивизии на Восточном фронте. В 1944 г. дядя застрелился. Дневники эти представляют несомненный интерес и как исторический, и как психологический документ».

Немцы ведут войну с комфортом, с клейкой бумагой и кисеёй от мух! И вся их тактика основана на страшном техническом преимуществе. Так было в 1914–1918 годах, так и теперь. Мы их дубиной, а они нас – пулемётом. Солдат они берегут, кормят хорошо, одевают хорошо, живут тоже в хороших условиях. Ездят в отпуск, получают и отсылают письма и посылки, не изнуряют работой, наоборот, тут все живут как на летнем отдыхе. И наступают они только тогда, когда имеют страшное техническое преимущество и могут буквально раздавить противника без пролития крови…

До Витебска ехали более суток. Очень сильный мороз. Погрузились на сани. Город разрушен… Дом хуже сарая. Одна комната, солома, но очень тепло. Всё время нам выдают хлеб, масло, колбасу, консервы. На остановках – суп, кофе, чай. Чем живёт местное население – неизвестно. Но люди здоровые, краснощекие, крупные, как раньше. Красноармейцы же – покойники, их нечем кормить, живут под открытым небом, умирают тысячами, едят друг друга (как говорят). Все, кто их видел, говорят – нельзя выдержать, можно сойти с ума.