Как известно, до начала войны СССР был связан с гитлеровской Германией «Договором о дружбе». Одним из его пунктов были поставки немцам советского продовольствия. Последние эшелоны в Германию вышли из Ленинграда буквально накануне 22 июня. Когда они находились еще на территории Прибалтики, то Анастас Микоян, который в то время ведал в СССР вопросами продовольствия, предложил вернуть 16 эшелонов и направить их в Ленинград. Однако тогдашний глава города Андрей Жданов… отказался принять этот спасительный груз! Он лично позвонил Сталину и заявил, что все склады города забиты продовольствием, и прибывший груз «будет некуда девать», а потому эшелоны надо направить в другое место. Сталин рассказал об этом Микояну. Тот было пытался возражать, говоря, что в таком огромном городе всегда можно найти закрытые спортивные залы, дворцы спорта, институты, наконец, музеи, где складировать продовольствие. Сталин же принял сторону Жданова. В результате драгоценные эшелоны ушли в другом направлении…

Об этой истории стало известно из двух источников. Воспоминаний, которые опубликовал много лет спустя после войны сын Микояна. А также из интервью, которое писатель Даниил Гранин взял у Алексея Косыгина (в годы войны замом главы правительства), когда он вместе Олесем Адамовичем готовил знаменитую «Блокадную книгу». Причем, даже именитому Гранину сразу напечатать главу с интервью с Косыгиным не удалось – ее изъяла цензура. Запретная глава появилась на свет лишь в 1988 году в журнале «Знамя».

8 сентября 1941 года, когда немцы перерезали последнюю железную дорогу, руководству города и страны стало ясно, что катастрофа с его продовольственным снабжением неминуема. В Ленинград прибыл из Москвы Д. Павлов – уполномоченный Государственного комитета обороны по снабжению Ленинграда. Он проверил наличие продуктов в городе и сообщил, что продовольствия осталось на 35–45 дней. На «Большую землю» был отправлен секретарь обкома Т. Штыков «выбивать» съестные припасы. Ему удалось договориться с руководством Ярославской области об отправке в Ленинград трех эшелонов мяса. Но… два из них переадресовали в другие места, а один направили в Москву. В Ленинграде уже давно были введены продовольственные карточки, и выдача по ним хлеба постоянно сокращалась. Обессиленные голодом люди стали падать и умирать прямо на улицах.

Пока не построили ледовую дорогу через Ладогу, единственным «мостом» снабжения голодающего города остались самолеты. По распоряжению Микояна перевозки продовольствия осуществляли 50 транспортных «Дугласов». С 8 по 20 ноября никакого другого снабжения, чем по воздуху, для Ленинграда вообще не было. И вдруг в декабре из Москвы пришел категорический приказ: отправить все «Дугласы» в распоряжение Комитета обороны! Второй тогда после Жданова человек в Ленинграде Николай Кузнецов позвонил в Кремль. Но со Сталиным его не соединили. Он два часа разговаривал с секретарем вождя Поскребышевым, убеждая его, что самолеты остро необходимы для снабжения города по воздуху. Однако Сталин ответил отказом. По его мнению, транспортные самолеты «более нужны фронту», чем умирающему от голода Ленинграду…

Одновременно был получен и еще один приказ, который затруднял снабжение города даже машинами. Потребовали отправить в Москву 5 автотранспортных батальонов с лучшими водителями. В результате в декабре-январе в Ленинграде сложилось катастрофическое положение. Были дни, когда в магазины города хлеба вообще не поступало. Люди умирали тысячами. Конечно, ясно, что главным виновником трагедии была гитлеровская агрессия и людоедское решение фюрера уморить население Ленинграда голодом, стереть его с лица земли. Однако только 10 января 1942 года появилось распоряжение Совнаркома «о помощи Ленинграду продовольствием». Соответствующие наркоматы обязывались отгрузить умирающему городу дополнительно 18 тыс. тонн муки и 10 тыс. тонн круп.

Про это мало кто сегодня помнит, но именно он, великий полководец всех времен и народов, гениальный стратег и тактик, как его именовала советская пропаганда, уже в 1947 году День Победы, как праздник, отменил. Принял он и другие странные решения, которые нанесли удар по ветеранам.

Отменил Сталин не только праздник Победы. Он упразднил доплату за ордена и медали. Как известно, после войны ветеранам доплачивали по пять рублей за медаль и по 15 рублей – за орден. По тем временам, когда хлеб стоил пять рублей, а стакан газировки – копейку, это были немалые деньги и в результате и без того тощий кошелек тех, кто воевал, похудел довольно основательно. Почему же генералиссимус принял такие странные решения? Анатолий Черняев, ушедший на фронт добровольцем и проведший всю войну в окопах (он стал потом помощником генсека Горбачева), объясняет это тем, что Сталин ветеранов… боялся. «Они, – пишет он в своих воспоминаниях, в которых называет вернувшихся в СССР с фронта офицеров «потенциальными декабристами», – повидали Запад. Они повидали все. Они нажили новое человеческое достоинство… Сталин правильно боялся этого поколения».

Еще более страшным было решение «мудрого вождя» по отношению к ветеранам-инвалидам, искалеченным на фронтах. Сразу после войны улицы советских городов были полны безрукими, безногими и слепыми калеками. Я сам помню, когда ходил в баню на 17-ой линии Васильевского острова, сколько там было страшно изуродованных мужчин. Потом все безногие, безрукие и слепые ветераны куда-то неожиданно исчезли. Только много лет спустя стало известно, что они были в принудительном порядке вывезены в специальные поселения, где быстро спились и вскоре вымерли. Сделано это было для того, чтобы инвалиды «не портили вид» возрождающихся после войны «под мудрым руководством товарища Сталина» советских городов.

Другой миф, который усиленно распространяют сегодняшние сталинисты, что, идя в атаку, советские солдаты якобы кричали: «За Родину! За Сталина!» Однако ветераны это опровергают. Но не те, кто сидел в штабах или провел войну в тылу, а те, кто сам бежал на пулеметы под пулями. Уже упомянутый Анатолий Черняев пишет: «Никто не кричал в атаке: «За Родину! За Сталина!» Это пропагандистская ложь. Любой честный фронтовик это подтвердит». А что же тогда кричали солдаты, идя на смерть? Матерились, или молили Бога о спасении души. Вот о чем на самом деле вспоминают те, кому удалось выжить, после смертельных атак.