Когда мои вещи были перевезены к родителям, я задумалась над тем, как мне жить дальше: хоть Арнольд и ушел из моей жизни, но он все же сохранял свое влияние на меня. С другой стороны, Дон предложил мне уехать от родителей и пожить у него дома. На это предложение я, немного нервничая, ответила: «Хорошо, но только при одном условии – мы будем жить у тебя, пока не поженимся». В очередной раз я отвергла все условности и сомнения и приняла не очень взвешенное решение.

От всех этих непростых решений мое сердце билось, словно у загнанного животного, и меня продолжали удивлять мужчины и их поведение. Я пыталась себя успокаивать и тешить иллюзиями, что мои страхи напрасны и все мои беды уже остались позади. При эмоциональных перепадах менялось и мое отношение к Дону: когда мои нервы были на пределе, я начинала с подозрением относиться к нему, когда же я успокаивалась, то не могла признаться даже самой себе, что подозревала этого человека и сомневалась в нем. Во время подобных перепадов настроения я как могла успокаивала себя и говорила, что мне надо спокойно и с честью пережить этот трудный период моей жизни. Но даже тогда, когда Дон показывал себя с самой лучшей стороны, я не чувствовала себя уверенной в нем.

Не скрою, что в то время моим самым сильным желанием было выйти замуж и родить детей, и отношения с Доном позволяли надеяться на то, что мои мечты наконец-то осуществятся. Однажды, когда Дон ушел на работу, ради укрепления наших с ним отношений я решила разом покончить с воспоминаниями об Арнольде. Возможно, Дон был прав, когда говорил мне, что память о моих прежних отношениях с Арнольдом мешает нам наладить взаимопонимание. Решив для себя, что отношения с Доном для меня слишком дороги, я, как послушная и примерная невеста, собрала в ящик все вещи, которые напоминали мне об Арнольде, и выбросила их на помойку. В тот раз я выкинула все, что у меня было, – записки, письма, открытки, – и сделала это без особого сожаления. Так, во имя избавления от ревности и подозрительности Дона было покончено с Арнольдом.

Как это ни странно, но мой так называемый жених даже не поблагодарил меня за все мои старания и жертвы.

Проявленная Доном бесчувственность заставила меня призадуматься над нашими отношениями. Почему Дон самостоятельно купил новую мебель в дом и не попросил меня поучаствовать в этой покупке? Почему он по нескольку раз на дню звонит мне и на разные лады повторяет фразу «Я тебя люблю», но стоит ему только прийти домой, как он тут же приклеивается к телевизору? Почему он заставляет меня выгуливать его собаку, но при этом сам очень редко гуляет со своим питомцем? Почему ему можно есть всю ночь напролет, а от меня он требует воздержанности в еде? Почему мы должны всячески развлекать его мать, но при этом не уделяем внимание моей семье, переживающей трудные времена из-за самоубийства мужа моей младшей сестры? Почему мы должны до бесконечности слушать песню Lyin» Eyes группы Eagles, но при этом никогда не слушаем композицию Respect в исполнении Ареты Франклин? Почему он с жаром рассказывает мне об ипотечных кредитах, словно любит их больше, чем меня? Обычно после того, как словоизлияния Дона об ипотечных кредитах заканчивались, я с жадностью набрасывалась на маффины и поедала их с маслом и джемом.

Как-то раз, разговаривая с Арнольдом по телефону, я проболталась ему о своем невеселом положении дел:

– Арнольд, в какую же западню я попала! Что же я наделала?

Как только эти слова вырвались у меня, Арнольд наговорил мне кучу комплиментов, и его слова заронили в меня искру надежды на более доверительный разговор. «Арнольд, ну пожалуйста, будь благосклонен ко мне. Скажи, что прекращение отношений между нами было большой ошибкой и что ты больше никогда не будешь мне изменять и мы поженимся. Арнольд, скажи мне все это», – беззвучно заклинала я его во время того разговора.

Но всем моим надеждам на восстановление отношений с Арнольдом не суждено было сбыться, и я лишь услышала в ответ:

– Барх-би, мне очень жаль. Мне действительно очень жаль тебя.

Понятное дело, что это было не совсем то, что я хотела услышать, и я снова погрузилась в невеселые размышления.

Что касается самого Арнольда, то, пока я разбиралась со своими неприятностями, он занялся переделкой своего дома и быта. Он начал с изменения интерьера, нанял специального человека, который должен был присматривать за домом, занялся поисками повара и портного, взял на работу сводную сестру Рега Парка в качестве своего персонального помощника и стал принимать посетителей. Вся эта бурная деятельность была призвана скрасить мое отсутствие, и Арнольду это отлично удалось. Тем не менее мало кому нравится быть одиноким, и Арнольд пригласил погостить у себя девушку и сына своего брата – Эрику и Патрика. Такая безболезненная «перестройка» Арнольда для новой жизни, несмотря на все мои надежды, связанные со своим новым избранником, заставила меня изрядно понервничать. Арнольд вычеркнул меня из своей жизни, и единственным, что нас теперь связывало, был телефон. Мне тогда даже начало казаться, что я вряд ли смогу когда-нибудь избавиться от влияния Арнольда, как это удалось сделать ему.

Примерно в то же время, когда Арнольд занимался переоборудованием своего дома, мне позвонил Джордж Батлер с приглашением записать интервью для фильма Pumping Iron. Несмотря на протесты Дона, я улучила момент и поехала к Джорджу в район Марина-дель-Рей, по пути прокручивая у себя в голове возможные ответы на вопросы. Для того чтобы скрыть свою полноту, я продумала гардероб, маскировавший недостатки: надела широкую оранжевую блузку, муслиновую разноцветную юбку, цветные сандалии и накрасила ногти на ногах. В таком наряде мне хотелось выглядеть на экране лучше, чем в жизни, хотя все мои старания не шли ни в какое сравнение с тем, как гримировали и облагораживали актеров в высокобюджетных фильмах.

Одной из причин, по которой я согласилась дать интервью, стала возможность сбежать от своей повседневной жизни в мир Арнольда. Во время интервью я старалась показать себя более уверенной, чем была на самом деле, и всячески сдерживала эмоции по поводу того, что и я когда-то была частью событий, показанных в фильме. Джордж попросил меня поподробнее рассказать про Арнольда, и я не постеснялась в оценках и описала его с самой лучшей стороны, используя при этом только превосходные степени. Думаю, что Арнольд за все время наших отношений никогда не видел от меня такой степени обожания и восхваления, которую я продемонстрировала во время того интервью. К большому моему сожалению, практически ничего из сказанного в том интервью не попало в фильм по причине экономии пленки и экранного времени.

Другой, еще большей неудачей стало ухудшение моих отношений с Доном, который теперь старался при любом удобном случае вычеркнуть Арнольда из моей жизни и всегда менял телеканал, стоило только ему появиться в каком-нибудь интервью или передаче. Я еле сдерживала свое негодование, когда видела, как Дон переключал телевизор на другую программу во время интервью Арнольда с Майклом Дугласом или во время передач с Мервом Гриффином и Джонни Карсоном. В такие моменты я смотрела в экран телевизора отсутствующим взглядом и думала: «Дон всячески пытается ограничить любые упоминания об Арнольде, но он же не может стереть его из моего прошлого. Арнольд, ну почему ты оставил меня одну в этой трудной ситуации?»