– А почему магистр? – я постаралась перевести тему.

Лойс пожала плечами.

– Потому что смог доказать право на это звание, а оставаться в Храме больше не хотел. Хотя на самом деле ему надоело вечно быть в подмастерьях у Этхоя.

– Да? А сколько лет Этхою?

– Много. Моему учителю было около двухсот семидесяти, а он помнит Этхоя еще мальчишкой.

– А разве маги не живут всего триста лет? – я недоуменно посмотрела на женщину.

– Живут, – хмыкнула та. – В том-то и секрет. Этхой что-то умеет… или знает… Он магистр уже более тысячи лет. И как он это делает – секрет. Известно только, что он каждые сто – сто пятьдесят лет пропадает на год или два. Правда, сам объясняет это тем, что уходит в паломничество, дабы пообщаться с богами.

– А тебе твой учитель не рассказывал?

– Я… хм… – Нервный взгляд. Закушенная губа. Лойс уверенно трясет головой. Только вот я отчего-то ей не верю. Неужели знает? Тогда почему не говорит? Странно все это.

Ладно, Вика, не расслабляйся. Нам еще много надо успеть…

Успеть оказалось надо было действительно много. Голова просто раскалывалась от обилия информации. И ведь надо было все не просто прослушать или прочитать, но и запомнить. Естественно, основной упор я делала не на лекции магистров, а на ночные уроки, но легче от этого не было. Я не высыпалась, под глазами залегли глубокие тени, которые не добавляли привлекательности моему и так не самому красивому лицу. Я все время зевала, с трудом удерживая глаза открытыми. Вдобавок начались головные боли. В общем – две недели кошмара. Зато теперь я могла по памяти нарисовать карту Эрвэса или рассказать об отмененных за последнюю тысячу лет правах эйс.

Я полностью перестала обращать внимание на девчонок, отгородившись от них усталостью и апатией. К счастью, и им тоже надоело доставать меня, так что в этом плане все устаканилось. Шипеть продолжали, но уже, скорее, по привычке и от скуки, чем по-настоящему.

А потом пришло время «передачи». Не знаю, кто как, а я ждала этого дня со страхом и надеждой. И не потому, что то был мой единственный шанс выйти замуж, скорее наоборот. Единственный шанс избавиться от навязанного брака.

Сегодня нам не позволили отправиться спать. Вместо этого всех нас – и эйс тоже – отправили в купальни. Несколько молчаливых прислужниц, чему я, кстати, очень удивилась, помогли раздеться, смыли пот и грязь прошедшего дня и натерли все тело какой-то глиной, в которой велели отсидеть почти час. После были растирания маслами, омовения отварами трав, натирания пахучими цветами… и только потом нас всех одели в одинаковые серые рубахи до пола. Вот, собственно, и все приготовления.

– Следуйте за мной, – появившийся мэтр Ханой оглядел нас и довольно кивнул.

Собственно, нам ничего другого и не оставалось. Причем, как я и ожидала, привели нас в тот же Храм, где мы все и появились. Даже звезда на полу была та же самая. Только, в отличие от прошлого раза, прибавилось народу. Помимо Этхоя, здесь находились все наши «преподаватели», сами эйсы, несколько незнакомых мужчин и прислуживавшие в купальне девушки. Интересно, а они-то зачем здесь?

– Добрый вечер, избранные, эйсы, – магистр натянул на лицо искусственную улыбку. – Рад, очень рад, что мы все сегодня здесь. Это знак, что звезда Амирии не угаснет. Эйсы, прошу, вы сделали выбор?

И безмолвный ответ женщин, каждая из которых медленно подошла к выбранной девушке. Я видела, как те, затаив дыхание, ждали их решения. Наверно, мне тоже надо было изобразить какое-нибудь нетерпение, но я просто не смогла. Слишком устала. Единственная мысль, которая билась в голове, была о том, что сегодня я высплюсь.

Когда ко мне подошла Лантария, я только головой качнула, показывая, что вижу ее. На большее просто не хватило ни сил, ни желания. Эйса такого поведения не одобрила, но высказывать при всех не стала, просто встав рядом. А через две минуты уже все стояли по двое, ожидая дальнейших указаний магистра.

Самое смешное, что когда он увидел наше деление, наверное, впервые не смог удержать лицо. Наша с Лантарией пара заставила его буквально поморщиться. Мне даже показалось, что он несколько раз порывался что-то сказать, но в последнюю минуту одергивал себя. С чего бы? Понятно, конечно, что Лантария самая сильная, и, похоже, об этом тут все знают, но почему он так недоволен мной? Не все ли равно, как я выгляжу?

Вопросы… вопросы… Слишком уж их много, и слишком мало на них ответов. Меж тем к каждой из пар подошел мальчик из сопровождающих и тихо попросил следовать за ним. Нас, словно шахматные фигуры, расставили на расчерченном полу. Мы, избранные, должны были стоять на концах лучей, а эйсы все сгруппировались в центральном круге – каждая напротив выбранной девушки.

Тусклый свет свечей, чернота и холодный блеск стен, а особенно светлые рубахи на темном фоне вызывали жуткие ассоциации с жертвоприношением. Отражая мысли, по телу пробежал холодок, хоть в зале было довольно тепло, и даже босые ноги не мерзли на каменном полу.

– Эйсы, – голос магистра звучал громко, но глухо, – когда вспыхнет синий огонь, подойдите каждая к выбранной девушке, соедините руки и посмотрите в глаза. Избранные, вы должны поступить так же, но только оставаясь на своем месте. Когда я скажу «передайте», эйса должна сказать «дарю», а избранная – «принимаю». Все понятно?

Ответом ему послужил неясный гул.

– Вот и хорошо. Приступим.

Дальше все происходило будто не со мной. Замерев на указанном месте, я апатично смотрела перед собой, краем уха отмечая, как магистр начал что-то то ли напевать, то ли бубнить. Повернуть голову, чтобы увидеть, что конкретно он делает, я не рискнула. Пришлось довольствоваться тем, что оставалось перед глазами – выражением лица Лантарии, пристально следившей за магом и символами, которые то вспыхивали, то затухали, а то и просто мерцали. Постепенно весь зал озарился тускловатым болотно-зеленым светом, идущим изнутри резного камня. Словно дешевый фильм ужасов, когда пускают светящийся газ и мажут фосфором все, что попадется под руку. Только вот в отличие от просмотра таких фильмов сейчас смешно не было. Чем дальше, тем становилось страшнее.