«А как же Санька!! Да он от выхлопных газов в закрытом гараже до утра окочурится! Ну и пусть…», - хотели было вставить свое слово обида и злость, но почему-то промолчали.

Запаниковав, даже попыталась, непроизвольно, вскочить на свои обездвиженные ноги.

– Что же делать?! Ну, что же делать? – бубнила я себе под нос нервно теребя жесткие и неудобные подлокотники своей инвалидной коляски отечественного производства.

Вообще же по натуре я девушка прямая и честная: без комплексов и сантиментов. Поэтому давайте сразу же расставим все точки над « і ».

Да, я – блондинка! Да, я всю осознанную жизнь – после того, как прочла «Интердевочку» - мечтала стать валютной проституткой. И никогда, между прочим, этого не скрывала. Но я не дура. Не дура я! И поэтому поостыв и пораскинув мозгами, я перешла к решительным действиям.

Первое, что я сделала, используя лишь силу рук, пересела с инвалидной коляски на рядом стоящий стул. Затем сложила инвалидную коляску и с нечеловеческими усилиями перекинула свои искусственные «ноги» через перила балкона наружу. И хотя был первый этаж и я, как могла, старалась придержать коляску, но та, грохнувшись о землю, издала громкий грохочущий звук. Хотя и упала на цветочную грядку.

– Лишь бы ничего не сломалось! – тихо прошептала я и ужаснулась от одной мысли, что меня ожидает, если мое единственное средство передвижения прикажет долго жить.

– Как инвалиду второй группы (я тогда с большим трудом, но еще могла передвигаться на костылях), бесплатно и на пять лет мы вам выдаем эту инвалидную коляску, - явно гордясь собой и «державою», торжественно заявит мне в собесе. – Берегите ибо ее балансовая стоимость аж две тысячи семьсот гривен!!!

Инвалидная коляска и велосипед – это почти близнецы-братья. Конструкция немного иная да работа топорная, а так одно и то же. За что такие деньги, ума не приложу. Может это отмывание или наоборот вымывание их из государственной казны?

Теперь, когда моими единственными, практически, собеседниками стали телевизор и компьютер, я много чего уразумела. (Дай Бог здоровья и всех благ неизвестному бизнесмену, который супердорого выкупил у нас все квартиры в прежнем моем доме. Я тогда, боясь и день держать при себе такие огромные деньжищи, купила себе вместо однокомнатной двухкомнатную в доме напротив. Правда на первом этаже, но с «евроремонтом». Да еще денег хватило на телевизор и компьютер. А на оставшуюся «мелочь» «шмотками» забила комод и плательный шкаф. Благо мебель покупать не пришлось. Потому что бывший мой приятель-воздыхатель, а теперь московская знаменитость по телефону приказал мебель из квартиры его родителей просто выбросить. Вот придурок! Я же по старой дружбе забрала все себе).

«Ну хватит воспоминаний! – приказала я себе. – Надо действовать». И отдышавшись, несмотря на обездвиженные ноги, ловко перекинула свое тело через перила и зависла на руках в полуметре от земли, не в силах разжать руки. Во-первых, от страха и ожидания той ужаснейшей боли, которая неотвратимо пронзит все мое тело при ударе о землю. А, во-вторых, разжать руки и свалиться вниз мне мешала зацепившаяся за ажурную ковку балкона моя розовая ночнушка: единственное мое одеяние.

– Ну и дура я! Надо было одеть топик и шорты, - тихо чертыхаясь и болтаясь сосиськой в кромешной тьме, пронизываемой лишь отблесками тусклых уличных фонарей да неоновой витрины гастронома, который занимал большую часть первого этажа нашего дома.

Поэтому-то сравнение с сосиськой не было случайным, ибо сейчас висящее мое голое тело и неоновая реклама гастронома составляли единую завершенную композицию.

«Ну и видок сейчас у меня! Вся моя голая задница выставлена на всеобщее обозрение», - взбадривая себя и куражась, я даже немного пожалела, что сейчас за полночь и нету даже случайных перехожих.

Раньше, когда я была еще здорова, начиная где-то с подросткового возраста, моя кругленькая, сначала маленькая и аккуратненькая, а затем все возрастающая и возрастающая в объеме, попка у моих ребят-сверстников, да и у более зрелых мужчин вызывала живейший интерес и обильное слюновыделение. Помню…

Но тут мои руки сами непроизвольно разжались и ломая свою цветочную гордость, я встретилась с матушкой-землей. Боль была сильной, но терпимой. (Болезненный вскрик – в полсилы, а прокушенная губка-вишенка – в ползуба). Даже обездвиженные ноги, которые в последнее время стали терять свою чувствительность. Теперь болели вовсю.

Поохав и потерев ушибленные места (мне даже на какой-то миг почудилось, что на правой ноге большой палец зашевелился) и приведя дыхание и внешний вид в более-менее сносное состояние, перекатываясь сама, и перекатывая инвалидную коляску, выбралась из цветника на тротуар. Разложить коляску и взобраться на нее, для меня уже было привычно-«плевым» делом. И я в статусе нудистки поневоле стартовала в сторону гаража московского гостя.

Гаражные ворота на вид были весьма массивные, но благодаря то ли добротной смазке, то ли подшипникам в петлях, открылись на удивление легко. Вздрогнувши от неожиданно вдруг автоматически вспыхнувшего освещения в гараже, я, принюхиваясь, осторожно въехала внутрь. Из-за боязни поцарапать своей коляской супердорогой автомобиль, сбавила свою скорость передвижения до черепашьей.

Легонько ткнувшись своими, хоть и «неслухами», но по-прежнему вытончено-стройными ножками об оголенные, да к тому же волосатые сухопарые «ходули» пьяной знаменитости в кожаных белых мокасинах да пестрых носках, я снова призадумалась.