Эйтайни и слушать не стала. Они скрылись за дверью.

Я счастливо улыбалась от того, что Вей рядом. Брат не выглядел больным или несчастным, наоборот, был на удивление умиротворён и спокоен. Спина неестественно ровная, взгляд стремится вдаль, губы плотно сомкнуты. Вправду, без указки принцессы он теперь ни есть, ни спать не посмеет.

— Вей, скажи что-нибудь. Не пугай меня. Это я, твоя сестра Лайсве.

Он осмотрел меня с головы до ног и безучастно ответил:

— Помню. Когда вернётся Эйтайни?

Я пожала плечами. Надеюсь, что никогда.

— Ты был с ней так долго. Я переживала, что ты совсем меня забыл.

— Я же сказал, что помню, — раздражённо ответил он. Я отступила на шаг. — Говори быстрей, что надо, я хочу вернуться к ней. Она песня моей души, солнце моей жизни. Скорей бы её отец дал согласие на наш союз, тогда мы вечно будем вместе.

Демонов приворот! Я должна найти слова, которые бы заставили Вея сопротивляться. У него хватит воли, я верю.

— Но как же испытание Стражей? Мы должны добраться до Хельхейма и добыть клыки вэса. Тогда тебя примут в орден и отец поймёт, что ты вовсе не никчёмный слабак и трус, каким он тебя всю жизнь видел. Мы уже так далеко зашли. Неужели ты хочешь всё бросить в шаге от победы?

— Это была глупая затея. Я согласился, только потому что чувствовал, что на этом пути встречу её. Теперь мы вместе, и больше мне ничего не нужно.

Жутко. Вейас не может так всерьёз думать, это приворот.

— А как же я? Что мне прикажешь делать?

— То, что должна была с самого начала, — безразлично бросил брат. — Выйти замуж за своего жениха. Я щадил твои чувства, но это сыграло злую шутку. Ты глупая невзрачная девчонка, умеющая только ныть и плакать. Ты недостойна лучшего. Будь благодарна за то, что орден избрал для тебя пару, иначе бы ты закончила свои дни выжившей из ума старой девой.

Каждое слово впивалось в кожу игами, тянуло кишки наружу, заволакивая сознание дикой болью, потому... Потому что в глубине души я была согласна, хоть и гнала от себя подобные мысли.

— Хватит за меня цепляться. Я был с тобой только потому, что глупая превратность судьбы породнила нас по крови . Иначе я бы и не взглянул на тебя, будь ты даже последней женщиной в Мидгарде.

— О чём ты? — спросила я, зябко обнимая себя за плечи. Какое-то сумасшествие!

— О твоём вожделении к собственному брату, — он надвигался угрожающей тенью. Я могла только глотать ртом воздух, потрясённая его словами. — Об извращённой похоти уродливой девчонки, которая сходит с ума оттого, что не может принять свою никчёмность.

Что он такое говорит? Вожделение? Даже в мыслях не было! Мне просто нужен был кто-то родной и близкий, кто бы верил в меня и поддерживал. Друг! Брат! Больше ничего, только это!

Я уткнулась спиной в стену. Отступать больше некуда. Жёсткие неровности врезались в лопатки и затылок. Вейас навис надо мной, как хищный зверь над жертвой. Дыхание вырывалось хрипами, как будто он уже сдавил мне горло.

— Меня тошнит от одного взгляда на тебя. — Щёки алели, глаза наливались кровью. Голос становился громче, плетью хлестал по ушам, желая сломить окончательно. — Никому ты не нужна: ни жениху, ни отцу, ни мне. Так что сделай милость — не копти свет и сама полезай в могилу!

— Вей, что ты говоришь, ты желаешь мне смерти?! — испуганно залепетала я. Брат зло сощурил один глаз. — Не знаю, каким приворотным зельем опоила тебя эта распутная дрянь, но ты должен сопротивляться, иначе потеряешь себя. Уже теряешь! Ты можешь превратиться…

Щёку обожгла затрещина. Я облизнула разбитую губу, ощущая солоноватый привкус крови.

— Не смей её оскорблять! — палец брата больно уткнулся мне в переносицу. — Единственная распутная дрянь здесь ты!

Я не узнавала его бездумного, пустого взгляда. Губа саднила едва-едва, но душу, казалось, вывернули наизнанку. Мы с братом часто дрались в детстве понарошку, но до крови, до злобы в глазах — никогда! Это не Вей.

— Ты превратился в демона, — прошептала я и со всей силы пнула Вейаса в живот коленкой.

Он согнулся пополам. Я схватила с ложа сумку, выскочила за дверь и рванула к общему залу. Лучше меня разорвут демоны, чем собственный брат. В зеленоватой дымке уже показались вырезанные в скале жилища туатов. Я почти вышла к ним, когда меня сгребли в охапку и затолкали в тёмный угол.

— Куда?! Ты же обещала не дурить! — негодующе зашипел Асгрим.

Я нащупала в сумке нож и выставила перед собой.

— Оставь меня, слышишь?!

Вместо того, чтобы отступить, Асгрим стёр с моего лица кровь ладонью.

— Он тебя ударил? — с сочувствием спросил стражник. Меня это взбесило не меньше, чем его, должно быть, мои бесконечные извинения. — Вот поэтому тебе не стоило с ним видеться. Приворот обращает истинную любовь в ненависть. Чем сильнее человек любил, тем сильнее будет ненавидеть.

Я отшатнулась. Вжалась в стену. Это чудовищно! Они заставили брата меня возненавидеть!

— Вернись. Обещаю, он больше тебя не потревожит. Мы совсем скоро найдём провожатого, который отвезёт тебя к отцу.