В обозримом будущем даже и речи быть не может об изменении условий содержания заключенных в тюрьме. Хотя слово «исправление» употребляется и по сей день, оно все чаще начинает приобретать смысл «модификации поведения», которая в свою очередь стала ассоциироваться с целым рядом методов наказания, призванных подчинить заключенных чужой воле и сделать их послушными и сговорчивыми.

Наряду с мерами физического воздействия, традиционно применяемыми тюремными надзирателями, специалисты в области поведения человека предлагают теперь использовать технические средства, позволяющие вторгнуться в мыслительные процессы человеческого сознания, в ту область, которая всегда считалась священной, даже если речь шла о заключенном, область, которая, как все полагают, полностью защищена конституцией. Таким образом, психолог и психиатр стали, по существу, составной частью тюремной системы. Постепенно они стали играть роль создателей программ, призванных помочь тюремщикам с максимальной эффективностью держать заключенных в постоянном страхе. Их вклад в обеспечение соблюдения дисциплины заключается главным образом в том, что они ввели более изощренные методы активного воздействия на заключенного, его постоянного запугивания в надежде на то, что, когда этот страх хотя бы частично будет внушен ему навсегда, он станет неотъемлемой частью его самосознания и не позволит ему перечить представителям власти даже по выходе на свободу.

Поскольку большинство заключенных составляют черные, пуэрториканцы и чиканос, правомерно спросить: не принимает ли такой ориентированный на запугивание подход расовый оттенок? (По данным Американского союза борьбы за гражданские свободы, от 80 до 90% заключенных, содержащихся в камерах одиночного заключения, составляют представители национальных меньшинств [133] .) Поскольку все больше и больше разгневанных юношей и девушек, отличающихся пытливостью ума и бунтарскими настроениями, вступают в конфликт с законом, необходимо также задать себе и другой вопрос. Является ли стремление изменить общество достаточным основанием для того, чтобы делать этих молодых людей объектом операций по перекраиванию мозгов?

Немало людей глубоко обеспокоено тем, что тюрьмы превращаются в лаборатории для проведения психохирургических и других операций, направленных на то, чтобы подорвать волю человека. Не предполагается ли превратить затем эти тюрьмы в лаборатории, где будут опробироваться различные методы модификации поведения людей с тем, чтобы впоследствии применять их в отношении всякого рода «нонконформистов» — так называемых «людей с отклонениями от нормы» (алкоголиков, гомосексуалистов и лиц с расстроенной психикой), а также политически инакомыслящих? Как заметил однажды Дж. Болдуин в письме А. Дэвис:

«Если за вами придут утром, то за мной — вечером» [134] .

Бывший сенатор Сэм Дж. Эрвин, который возглавлял сенатскую подкомиссию по конституционным правам, в течение трех лет изучавшую данную проблему, является одним из тех, кто серьезно озабочен наметившейся тенденцией. В своем докладе он предупреждал: «Какую бы тревогу ни вызывали теоретические исследования в области модификации поведения человека, еще большую тревогу вызывает безудержный рост практических разработок в области создания технических средств контроля над его поведением». Он отметил, что «технический прогресс не только расширил наши возможности в удовлетворении нужд общества, но и поразительно увеличил нашу способность вторгаться в личную жизнь отдельных граждан.»

Сенатор Эрвин подчеркнул, что его подкомиссия «с растущей тревогой отмечает, что научные исследования в области поведения человека открывают невиданные возможности быстрее, чем мы успеваем увязать эти возможности со многими важными проблемами гражданских свобод». Он выразил сожаление по поводу того, что, хотя методы модификации поведения распространяются чрезвычайно быстро, «были предприняты лишь некоторые попытки серьезно изучить связанный с этим важнейший вопрос о свободе личности и предельно сблизить принципиально различные концепции свободы личности и методики модификации поведения человека» [135] .

Однако другие деятели, такие, например, как Бертрам С. Браун, директор Национального института психического здоровья при министерстве здравоохранения, просвещения и социального обеспечения, приветствуют участие правительства в научных исследованиях в области поведения человека. Стремясь смягчить ту тревогу и озабоченность, которые были высказаны сенатором Эрвином и другими государственными и общественными деятелями, этот институт в 1975 г. опубликовал брошюру об основных направлениях своей деятельности, в которой Браун заявил:

Федеральное правительство по-прежнему поддерживает и поощряет научные исследования и опыты, цель которых состоит в том, чтобы опробировать новые и усовершенствовать существующие методы модификации поведения человека и применить их к новым группам пациентов в новых условиях, а также обеспечить распространение методов, уже получивших положительную оценку... Необходимо также проводить научные исследования по таким направлениям, которые позволяли бы применять методы модификации поведения в отношении более широкого круга лиц, помещенных в среду, которая в меньшей степени ограничивала бы их действия, чем те учреждения, где до сих пор проводился значительный объем научно-исследовательских работ [136] .

Признавая, что изменение поведения человека «в настоящее время вызывает бурные споры», Браун пытается успокоить тех, кто опасается, что методы модификации поведения «могут быть использованы власть имущими в целях манипулирования другими людьми и установления над ними контроля». В ответ на обвинение в том, что «использование методов модификации поведения противоречит принципам гуманности», Браун ничтоже сумняшеся заявляет, что «все виды терапии в той или иной мере связаны с попытками внести изменения в состояние пациента».