Но двусмысленная тишина затаилась за углами…

–  Конечно, что может измениться в нежилой двухкомнатной квартире за полгода?
– Марина почему-то заговорила сама с собой вслух.
– Вот сейчас мы все проветрим, пылюку вытрем, пол помоем. И все будет как прежде. Чайник поставим, заварочку заварим. Так… где тут у нас заварочка?

Она помнила, как этими же самыми словами, - "заварочку заварим", - встречала ее, приезжавшую на каникулы студентку, мать. Она бодро тащила Маринку в ванную, предварительно выдав ей три вида полотенец, "для рук, для головы и для тела", а сама уже летела на кухню, где уютно начинал петь на газу чайник, шуршал целлофан пакетиков с печеньем и хлопала дверца холодильника.

Да… теперь уж не будет как прежде. Марина присела на угловой кухонный диванчик и вдруг почувствовала, насколько она устала.

"Процедура вступления в право наследования" - эта фраза пугала Марину всю последнюю неделю, пока она оформляла отпуск на работе, собирала вещи в дорогу… и объяснялась с мужем.

–  Ты, Марина, особо не тяни. Оформляй все на себя и сразу продавай. Квартиру, машину, долю Иркину… в фирме, - бубнил муж.

–  У нее, думаю, нет доли. Она, вроде как, полностью хозяйка. Не знаю, как в таком случае поступают. Да-да-да, посоветуюсь с нотариусом. Да, на фирме тоже есть юрист, - почти машинально отвечала Марина, и ловила себя на том, что, на самом деле, она чересчур сосредоточенно размышляла о какой-то ерунде - есть ли у Ирины в доме фен для волос и плойка? И о том, какой у нее шампунь. Сестра носила гладкие длинные волосы, а у Марины - объемная стрижка.

–  Ты к Иркиному юристу не ходи - обманет.

–  Мам, может, мне тоже с тобой поехать?
– сын оторвал взгляд от компьютера.
– Возьму с собой ноутбук, там и поработаю, а?

–  Ну что ты, сынок! А вдруг у тебя здесь заказы появятся, а ты - уехал? Нет, я сама управлюсь. Работай уже как привык. Да и как же я к ее юристу-то не пойду?
– говорила Марина, обращаясь к мужу и автоматически, продолжая думать на каком-то глубинном, втором или третьем уровне, все-таки принимая решение уложить в сумку фен.
– Все равно, нужные файлы и бумаги - у юриста, или у Иркиного зама. Ладно, как-нибудь на месте разберусь…

И вот сейчас Марина сидела на кухне в квартире родителей… ставшей позже "квартирой совместного наследования", ее и старшей сестры… а теперь уже в ее полностью собственной кухне… и думала о чем угодно, только не о важном. Удивительная Ирина - ремонт в квартире на евроуровне, а мебель почти вся старая, еще родительская! Как только они уцелели, не развалились за столько лет - этот старый шифоньер в спальне и сервант в большой комнате? Рядом с современным компьютерным столом с изящным плоским монитором, рядом с плазменным телевизором на стене - они выглядели нелепо, как…

… как рыцарские доспехи в подъезде пятиэтажной хрущевки…

… как только и может сегодня выглядеть древняя мебель начала шестидесятых!

Прошлый свой приезд сюда Марина почти не запомнила: все прошло в тумане - настолько неожиданной и странной оказалась смерть Ирины. Впрочем, Марине и сейчас не верилось, что сестра не носится сейчас где-то по городу, понукая водителя машины, неповоротливого, вечно улыбающегося Очередного Мужчину. Однако, если разобраться, в последние год-полтора Ирина сама сидела за рулем…

Сорваться с работы на неделю: похороны, поминки, формальности, суета, какие-то лица, бумаги, подписи, телефонные номера, снова лица… звонки с Марининой работы, где, как на грех, мгновенно начало лихорадить всю контору… нет, горевать было некогда. И только по дороге домой, слушая мерный стук вагонных колес, втихомолку прослезившись ночью на верхней полке, Марина вспомнила сухой голос: "Марина Петровна! Вы обязательно должны по истечении полугода приехать и вступить в права наследования на имущество Ирины Петровны".

В последний раз сестры виделись на очередной годовщине смерти своих родителей. Когда же это было? Марина запамятовала. Родители умерли в январе с разницей в год. Первой мама - изношенное сердце королевы не выдержало. А через год почти день в день - не проснулся поутру папа. Врачи сказали: тромб в каком-то очень важном сосуде. А сестры решили - от тоски. Очень тосковал Петр Данилович, король-отец без своей строгой, решительной богини. Богини-королевы-матери.

С тех пор Марина иногда приезжала к Ирине на годовщину свадьбы родителей, которую они отмечали в один из дней октября. Не смерти, не рождения - они отмечали именно день свадьбы! Решение пришло к ним как-то незаметно, без споров и рассуждений. Оно словно было где-то рядом все эти годы, когда царствующая семья еще здравствовала, беспокоясь о своих детях и неся на плечах тяжелое бремя повседневной жизни. Сестры виделись не каждый год, но, на то и изобретены телефон и сотовая связь!
– семья была в курсе основных событий жизни друг друга. А все остальное, всякие бытовые мелочи - Господи, это не так уж и важно!
– в конце концов, у каждой своя жизнь, свои радости!.. и только горе было общим.

В ту - последнюю - встречу они с Ириной сидели на кухне и пили горячий чай с баранками - все, как в детстве. Вот только отец предпочитал повесить баранки на электрический самовар, словно связку золотисто-бежевых орденов на грудь блистательного серебряного генерала. Это всегда казалось сестрам неуместным, ведь самовар был и сам по себе красавцем. По нему сохли все заварочные девочки-чайнички в округе и хвастливые "баранкины награды" ему совсем не шли. Поэтому вместе с Ириной они тайком снимали "ожерелье" с груди генерала, разрезали веревочку и аккуратно сваливали баранки в большую стеклянную салатницу. Как там она звалась? Ах, да… графиня Баранкина… в дни праздников - Салатная Дама.