Шрифт:
революция.
149
CLXXXIII
Ужасный случай в церкви св. Иоанна
Латеранского
Эта чудовищная история рассказывается не для забавы, а для
того, чтобы отвратить от преступлений. Один августинский
монах, римлянин родом, проповедовал этим постом народу. Я
был при этом. Чтобы побудить своих слушателей
исповедоваться в грехах, он рассказал о следующем чуде,
свидетелем которого ему довелось быть шесть лет назад. После
полуночи он вместе с другими монахами встал, чтобы петь
утреню в церкви св. Иоанна Латеранского 95. Вдруг из одной
могилы 96, где восемнадцать дней назад был погребен некий
римский гражданин, послышался голос, который несколько раз
подряд воззвал к присутствующим и просил подойти к гробовой
плите. В первый момент все были очень испуганы, но потом
понемногу собрались с духом и подошли к тому месту, куда звал
голос. И покойник сказал им, чтобы они не пугались, а пошли
принесли чашу и подняли камень. Когда его просьба была
исполнена, он сел в гробу, выплюнул в чашу освященную
гостию 97, которой он был причащен перед смертью, и сказал,
что он осужден на самые страшные муки за то, что жил с
матерью и дочерью и никогда не исповедался в этих
преступлениях. Сказав это, покойник снова лег в свою могилу.
CLXXXIV
Как был посрамлен проповедник, громко
кричавший
Один монах, который часто проповедовал народу, имел, как
все глупые люди, привычку кричать очень громко, и одна из
женщин, бывших в церкви, плакала, слушая его крики,
95 Базилика св. Иоанна Латеранского – одна из древнейших церквей Рима,
основана Константином Великим. Во времена Поджо, при Мартине V и при
Евгении IV, эта «матерь церквей» капитально перестраивалась. Ее нынешнее
барочное оформление относится ко второй половине XVI в.
96 В то время частью хоронили покойников внутри церквей, подняв ту или
другую плиту пола и устроив под нею могилу.
97 Гостия – облатка, которой до сих пор причащаются католики.
150
переходившие в рев. Монах несколько раз заметил это и, думая,
что женщина растрогана его словами, которые будят в ней
любовь к богу и голос совести, призвал ее к себе и спросил,
почему она плачет и не его ли слова растрогали ее душу и
заставили проливать эти благочестивые – так он думал – слезы.
Женщина отвечала, что ее действительно очень трогают и
больно сокрушают его громкий голос и его крики. Она – вдова,
и от мужа ей остался ослик, благодаря которому она
зарабатывала себе на пропитание. Этот ослик имел привычку
часто, днем и ночью, реветь, совсем так, как монах. Теперь
ослик околел, она осталась без всякой поддержки в жизни. И
когда она слушает громкие восклицания проповедника, они ей
кажутся похожими на голос ее ослика; ослик приходит ей на
память, и она невольно бывает растрогана до слез. Так этот
глупец, скорее крикун, чем проповедник, ушел, увидев свою
глупость посрамленной.
CLXXXV
О ладанке против чумы для ношения на
шее
Недавно, когда я ездил в Тиволи, чтобы повидать детей,
отправленных мною туда из-за свирепствовавшей в Риме чумы,
я слышал историю, очень смешную и стоящую того, чтобы
занести ее в наши рассказы. За несколько дней перед тем один
монах, из числа странствующих, проповедуя в соседних
деревнях перед народом, обещал дать – ибо уже начинали
бояться чумы – надежную ладанку: кто будет носить ее на шее,
никогда не погибнет от чумы. Глупая деревенщина, поверив
обещаниям монаха, раскупала у него ладанки, давая за них кто
что мог. Их вешали на шею на нитке; не бывшей в
употреблении. Монах наказал не раскрывать ладанок до
истечения пятнадцати дней, в противном случае они потеряют
силу. Потом, собрав много денег, он исчез из тех мест. Но