– Но татуировку нельзя показывать, а то они решат, что пришел конец Света, - Возразила девушка, вспомнив наставления Амона.

– Мы ему ничего не скажем, просто попросим помощи, и он не откажет. Он слишком хороший священник чтобы подозревать или допрашивать. Вез вопросов, он предоставит тебе убежище.

Светлана с благодарностью приняла его предложение. Остановив такси, гид назвал адрес, и машина помчалась прочь из города, оставляя позади дом дьявола.

…Сидя под деревом, Светлана вспоминала события минувших недель. Как и обещал, Джованни привез её в церковь, к своему знакомому - священнику. Святой отец без проволочек устроил девушку в здании, примыкавшем к церковному двору. Церковь с принадлежащей ей усадьбой напоминала монастырь. И девушка не решилась бы утверждать, что это является монастырем. Да там жили женщины, ходившие в рясе и накрахмаленных белых чепчиках. Помогали местным жителям, обучали детей, занимались рукоделием, вели хозяйство. Отец Антонио, по-видимому, был тут главным, монахини ни в чем ему не перечили и во всем ему подчинялись. Открыв дверь монастыря для Светланы, Отец Антонио поселил её в маленькой келье, рассчитанной на двух жильцов. Вторым жильцом была монахиня Агата.

Проведя несколько дней со Светланой, Агата все больше и больше удивлялась этой таинственной незнакомке.

Вечером, когда она приходила в большой зал, посидеть с остальными обитателями монастыря за рукоделием, то с изумлением рассказывала все новые и новые подробности о своей соседке. Не имея возможности поговорить, так как ни та не другая не знали языка, Агата при каждой встрече с интересом наблюдала за Светланой, чтобы потом многозначительным шепотом докладывать монахиням о странной соседке.

В первый же день, она поразила их известием, что девушка прячет под подушкой оружие, и, судя по блеснувшим на мгновение ножнам, оно стоит больших денег. На следующий день Агата заявила, что девушка совсем не молится. Да, она приходит в церковь, слушает мессы, но ни разу не обратилась к Богу, и ни разу не перекрестилась. Словом, девушка вообще избегает молитв. А ещё через день, Агата со страхом сообщила, что повязка на левой руке девушки скрывает вовсе не рану, а нечто другое. В полной темноте, она сама видела, странное сияние, исходящее из-под повязки. А иной раз и спрятанное оружие излучает свет,

Монахини только посмеивались над её страхами и просили не забивать голову всякой ерундой. Отец Антонио сказал ясно, девушка скрывается от нехороших людей, и он попытается отправить её назад на Родину. Но Агата не унималась и внимательно следила за каждым шагом девушки. Она ещё не решалась прикоснуться к холодному оружию, но все свободное время стала проводить в библиотеке, в надежде отыскать книгу о рунных знаках. Разглядев гравировку рун на рукоятке кинжала и ножнах, Агата загорелась желанием разгадать эту таинственную надпись.

Светлана не знала, какие страсти, кипят вокруг её личности. Отсутствие знаний итальянского языка, лишало её общения с обитателями монастыря. Единственный, кто хоть немного мог поддержать беседу, были Отец Антонио да Джованни, который наведывался в церковь всего один раз. Узнать, как она устроилась. Тут он и пояснил, откуда он знаком со священником, оказывается, они вместе окончили курсы русского языка. Но в отличие от Джованни, отец Антонио говорил медленно, с трудом подыскивая слова, должно быть ему не хватало практики, в то время как Джованни работая гидом, каждый день общался с русскими туристами.

Отец Антонио не был любопытен и воспринимал любое происшествие с должной выдержкой, не надоедая расспросами. Появление Светланы в церкви, он воспринял, как возможность попрактиковаться в русском языке и свободное время проводил с девушкой.

Светлана не имела ничего против и с удовольствием коротала время, беседуя со священником на мирские темы. Как правило, беседы проходили на церковном дворе, где расположившись за столиком, друг против друга и поставив между собой шахматную доску, они не спеша двигали фигуры, сопровождая игру философской беседой о мире и жизни.

Прошло уже три недели, и каждый день был в точности похож один на другой. Казалось, что жизнь замерла, уснула. Единственный день, в котором царил легкий хаос, было воскресенье, когда толпы людей осаждали церковь и монахини со священным экстазом на лицах, служили какую-то особую мессу. А потом опять тянулись унылые будничные дни,

– Что-то сегодня особенно жарко.
– Вздохнул отец Антонио, окидывая взглядом шахматную доску.

Вялым движением руки, отмахиваясь от надоевших мух.