– Теперь, когда мы встретились, успокой священника подтверждением, что я твой опекун.
– Девушка молчала, давление ладони усилилось.
– Ну же, мы ждем. Не задерживай Антонио, ему ведь ещё надо получить свое вознаграждение.

– Вознаграждение? - удивленно повторила Светлана, на мгновение, решив, что она ослышалась. Она с интересом посмотрела на Амона, горькая ирония проскользнула в голосе: - И какова же цена моей "головы" Если не секрет, можно узнать?

– Отчего же, конечно можно!
– Амон был сама любезность. Но Светлана знала, его вежливость не сулит ничего хорошего ни священнику, ни ей.
– Вот он, - Амон ладонью указал на отца Антонио, - получит сейчас четыре миллиона долларов.

– Ого!
– округлились глаза у девушки. Не удержавшись от иронии, спросила: - За такие деньги можно и более святую душу приобрести, отца Антонио, например. Отчего же Вы так промахнулись?

– На что мне его душа, если он чужую продал. Теперь она не стоит и гроша.

Не отпуская плеча, Амон повел девушку к лимузину. Пройдя мимо священника, кинул к его ногам увесистую сумку.

– Бери свое вознаграждение!
– величественно произнес Амон, - Мы умеем держать слово.

Не обращая внимания на лежащую у ног сумку, волнуясь, священник спросил:

– Я, Я не понимаю. О каких душах вы тут говорили? Светлана, он что, не опекун твой? Кто же он тогда?

Амон, усаживая девушку в машину, обернулся.

– Дьявол, - сверкая клыком, усмехнулся он.

– Что за шутки!
– возмутился священник.
– Сейчас полицию позову! Не смейте увозить девочку!

Нарочито сильнее припадая на ногу, Амон приблизился к священнику. Стиснутая с двух сторон людьми Амона, Светлана могла только наблюдать за происходящим в зеркало заднего обзора.

Встав рядом со священником, Амон осмотрел его снизу доверху.

– Не суетись, - тихо, сквозь зубы процедил он, - бери деньги, пока я добрый и вали отсюда, а то еще не доживешь до одежды епископа. Дьявольщина! Мне даже мараться о тебя не хочется, до того все это мерзко и гадко. До свидания священник, мы ещё встретимся, - зло осклабился Амон - на другом уровне, и в другом мире. И сутана епископа не поможет тебе.

В ужасе священник, подняв руку с явным намерением перекреститься. Со свистом кинжал рассек воздух и остановился у горла священника.

– И не думай даже, - прошипел дьявол.

Потрясенный отец Антонио, увидел, как желтыми звездами вспыхнули глаза Дьявола.

Высоко в небе, зигзагом очертила дугу молния, осветившая на мгновения бледным светом, лицо демона. Осветила, и снова тьма обступила со всех сторон.

Это мгновение навсегда запечатлелось в памяти священника, машинально он снова попытался перекреститься.

Острие кинжала подалось вперед и, кровь зазмеилась по искрящемуся лезвию.

– Руку отрежу, - злобно предупредил дьявол и словно в подтверждении слов издали, накатываясь и надвигаясь, пророкотал гром.

Священник замер не только потому, что боялся увечья, страх и ужас сковали его оковами более крепкими, чем железные.

– Уже лучше, - отступив на шаг, заметил Амон. Глумясь, с издевкой заявил: - Правильно делаешь. Глобально мыслишь. Какой же будет из тебя епископ без правой руки? Береги её, иначе, как будешь благословлять людей? Не делай глупостей, иначе пожалеешь.

Видя, что священник молчит и не двигается, Амон, вложив кинжал в ножны, развернулся и хромая направился к автомобилю. Открывая дверь рядом с водителем, бросил последний взгляд на оставленного отца Антонио. Тот попытался перекрестить лимузин издали. Пробормотав проклятия, Амон посмотрел ему в глаза, щелкнул пальцами.

Глубоко вздохнув, священник замер и не сдвинулся с места, пока черный лимузин не скрылся с виду. Очнувшись, и убедившись, что остался один, он поспешил назад, под спасительную крышу церкви, Сумку с деньгами, он "чисто случайно" прихватил с собой.

Наполняя тишину салона, мягко урчал мотор лимузина. Пассажиры молчали, Амон первый нарушил тишину, заметив с раздражением:

– Что за люди пошли! Что за желание оставить последнее слово за собой. Пытаются настаивать на своем, когда заведомо знают, что это глупо и бесполезно.
– Обернувшись, к сидящей на заднем сидении девушке, он с довольным видом спросил: - Столько времени прошло, а ты я вижу и не рада нашей встрече, может, думала, что мы тебя забыли?