На смену Гучкову 5 мая пришёл амбициозный А. Ф. Керенский, на короткое время ставший официальным главой воюющей России. Керенского сменит генерал-майор А. И. Верховский, последний военный министр старой России. До «того он в звании полковника командовал войсками Московского военного округа, лично сделав много для борьбы с корниловцами.

После Октябрьского переворота революционно настроенный генерал Верховский в ранге военного министра был уволен в двухнедельный отпуск, вернувшись из которого узнал, что его должность Советом народных комиссаров упразднена. Затем для Верховского последовала служба в Красной Армии, в 30-х годах арест по обвинению в антисоветской деятельности и, наконец, расстрел по приговору Военной коллегией Верховного суда СССР. Разумеется, дело было сфабриковано, бывший последний военный министр Временного правительства и Российской Республики никакой антигосударственной политической деятельностью не занимался и не мог заниматься.

Глубоко убеждённый в обоснованности принятого им решения, генерал Юденич в конце апреля направил в Ставку Верховного главнокомандующего достаточно, на его взгляд, аргументированный доклад. В нём говорилось о положении дел на Кавказском фронте и возможных перспективах действий подчинённых ему войск.

Из доклада явствовало прежде всего одно: Николай Николаевич Юденич стремился на войне к реальному пониманию ситуации, избегая всякого рода доктринёрства.

Однако доклад кавказского полководца никак не убедил М. В. Алексеева. К тому же он только-только был назначен Временным правительством на пост Верховного главнокомандующего армиями России в идущей войне.

Озабоченный Алексеев после прочтения представленного ему с Кавказа доклада связался по телеграфу с Юденичем.

— На проводе Ставка, главверх генерал Алексеев. Кто у провода?

— Генерал Юденич.

— Николай Николаевич, я ознакомился с вашим докладом. Ставка им крайне недовольна. Вы нарисовали нежелаемую картину.

— Понимаю, но в докладе даётся истинное положение дел и предложения, исходящие из реальной ситуации.

— Вы сгущаете краски. В Петрограде и командование Антанты настроены на скорый разгром противников.

— Но только не на Кавказе.

— Почему вы так считаете?

— Наступательный дух войск иссяк. Материальных ресурсов нет. Людских резервов тоже. Об этом я уже докладывал в Ставку, но ответа не получил.

— Однако Кавказский фронт должен воевать и довести разгром Турции до конца. Пока она не запросит хотя бы перемирия.

— Михаил Васильевич, это невозможно.

— Почему, изволю вас спросить.

— На переговоры турки, в штабах которых верховодят германские генералы и офицеры, не пойдут.

— Тогда турецкое командование надо принудить к тому военной силой, новыми победами.

— Я, как глава фронта, считаю, что на обозримое сегодня мы должны вести на Кавказе только позиционную борьбу.

— А как же наши обязательства перед союзниками?

— Как? А так, как их перед нами выполняют в Месопотамии англичане. С них надо брать пример. Тогда нам проще ждёт воевать против турок в горах.

— Ваши суждения идут вразрез с мнением вверенной мне Временным правительством Ставки. Николай Николаевич, вы понимаете, к чему может привести ваша позиция?

— Да, понимаю. Но представленный вам доклад подпирал без колебаний. В нём изложена вся правда.

— Хорошо. В таком случае копию вашего доклада вынужден отправить на рассмотрение в Петроград. У меня другого выхода сегодня просто нет.

— Вас понял. Отправляйте с моего согласия.

— Николай Николаевич, я вас ещё раз предупреждаю о возможных нежелательных для вас последствиях.

— Благодарю за предупреждение, ваше превосходительство. Буду ждать правительственного решения...

Николай Николаевич Юденич был глубоко уверен в правоте своей позиции, изложенной в докладе. Он уже вполне осознал, что свержение монархического строя окончательно уничтожило воинскую дисциплину и единоначалие в Русской армии. Он прямо писал, что если так называемая демократизация армии продолжится, то Россия окажется без боеспособной военной силы.

Думается, что и Верховный главнокомандующий генерал Алексеев во многом соглашался с доводами Юденича. Да и к тому же личность того не давала поводов для особых сомнений. Кавалер ордена Святого Георгия трёх степеней, а в Первой мировой полный бант Георгиев не имел никто, не давал поводов для сомнений в профессионализме.

Однако эфемерная попытка главнокомандующего Кавказским фронтом как-то повлиять на военные решения Временного правительства успеха не имела. Петроград усмотрел в докладе «брожение умов» и «ненадёжность».

Реакция Временного правительства на доклад генерала Н. Н. Юденича последовала незамедлительно. 7 мая 1917 года он отстраняется от командования Кавказским фронтом как «сопротивляющийся указаниям Временного правительства». Формулировка причин отставки говорила сама за себя.

Той же правительственной телеграммой снятого с должности генерала вызывали в столицу. В Петрограде считали, что дальнейшее пребывание на Кавказе Юденича крайне нежелательно. Временное правительство без каких-либо веских на то оснований опасалось теперь уже опального полководца.