6. Денежные средства на содержание армии отпускаются германским правительством заимообразно Русскому государству...

7. Вооружение, снаряжение, шанцевый инструмент, обмундирование, продовольствие и технические средства даются германским правительством...

8. Армия по окончанию формирования приводится к присяге Законному Царю и Русскому государству.

9. На формирование армии даётся срок не менее двух с половиной месяцев...

10. По сформировании армии германские войска отходят на новую демаркационную линию и сдают старую русским войскам.

11. За месяц перед своим отходом германские военные и гражданские власти сдают всё управление армейским районом таковым же русским властям.

12. При армии остаются для связи три германских офицера...

13. Германские войска при наступлении не участвуют в подавлении большевизма, но следуют за армией для поддержания внутреннего порядка и престижа власти.

14. После занятия Петербурга объявляется военная диктатура, причём диктатором будет командующий Северной армией.

15. Задачи армии:

а) защита указанного выше армейского района от большевистского нашествия;

б) движение вперёд для взятия Петербурга и свержения большевистского правительства;

в) водворение порядка во всей России и поддержка законного русского правительства».

Белая добровольческая Северная армия формировалась на совершенно иных принципах, чем создавались белые армии на юге России во главе с генералами Корниловым, Алексеевым и Деникиным, в Сибири адмирала Колчака и на Русском Севере — генерала Миллера. Отличие было прежде всего в утверждении монархической идеи, сторонником которой оставался и Юденич.

Вышеизложенный документ декларировал, что создаваемая белая добровольческая Северная армия должна присягнуть «Законному Царю». А так как свергнутый император Николай II вместе с семьёй и близкими людьми был расстрелян в июне этого года в Екатеринбурге, то новый российский монарх должен был быть выдвинут «Русским Монархическим Съездом».

Ознакомившись с копией заключённого договора, Юденич обсудил его со своим окружением. Его больше всего заинтересовали пункты, которые касались взаимодействия германских и белых добровольческих войск и выбор командующего Северной армией из русских генералов «с популярным боевым именем»:

— Ясно одно: германское командование намерено расширять зону оккупации руками и кровью добровольцев.

— Николай Николаевич, но немцы же берут на себя обеспечение порядка на очищенных от большевиков территориях.

— Берут-то берут, но сколько с этих территорий уйдёт поездов с русским добром, никто сказать не может.

— Но ведь за германскую помощь всё равно придётся расплачиваться, как записано в договоре после нашей победы.

— Придётся. Только тогда цена будет другая, конкретная.

— Будете ли вы, ваше превосходительство, настаивать на своей кандидатуре на пост командующего Северной армией?

— Нет, решительно не буду.

— Почему, Николай Николаевич? Ведь из всех трёх названных в пункте пятом вы самый титулованный и опытный. За вами слава Кавказской армии и фронта.

— Для германского военного командования наиболее приемлема другая кандидатура.

— Чья же? Графа Келлера или генерала от кавалерии Ромейко-Гурко?

— Непременно Келлера Фёдора Артуровича. Только его.

— Тогда какова будет ваша руководящая роль на северо-западе России?

— Пока не знаю. Но думаю, что в самом скором времени всё устроится...

Юденич не ошибся, назвав кандидатуру 61-летнего генерала от кавалерии Фёдора Артуровича Келлера самой подходящей для Берлина и политических руководителей Белого движения на посту командующего Северной армией. Графе Келлера Николай Николаевич знал давно и в чём-то даже преклонялся перед этим неординарным человеком, показавшим свою твёрдость монархических убеждений в февральских событиях памятного 1917 года.

Келлер действительно был заметной фигурой среди командования Русской армии. (Он был племянником героя Русско-японской войны графа Ф. Э. Келлера, чем очень гордился.) С началом Русско-турецкой войны 1877-1878 годов за освобождение православной Болгарии от векового османского ига он оставил стены Тверского кавалерийского юнкерского училища и ушёл добровольцем на войну. За личную храбрость был награждён солдатским Георгием 3-й и 4-й степеней. Во время революционных потрясений 1905-1907 годов исполнял обязанности временного Калишского генерал-губернатора. В этом польском городе был ранен и контужен взрывом брошенной в него террористами-социалистами бомбы.