Защищать Сарыкамыш становилось всё сложнее. К вечеру 16 декабря в лесу севернее железнодорожного вокзала бы- 910 замечено скопление больших сил турецкой пехоты, — она Хорошо просматривалась на снегу боевыми дозорами русских. К тому же аскеры, несмотря на все угрозы своих офицеров, разжигали среди деревьев костры. Над привокзальным лесом стлалась дымная пелена.

В вечерних сумерках солдаты сторожевой заставы 80-го Пехотного Кабардинского полка, углубившиеся в лес, сумели перехватить вражеского посыльного с приказом дивизионного начальника. Оно адресовалось командиру 10-го корпуса. Среди прочих сведений в нём имелись указания на подготовку общей ночной атаки позиции русских.

Действительно, около 22 часов вечера, 3-й батальон 1-й Кубанской пластунской бригады, занимавший высоту Орлиное гнездо, вокзал и мост на шоссе, был атакован колоннами турок. Этот участок обороны Сарыкамыша являлся наиболее опасным, так как непосредственно за ним находились склады боеприпасов и продовольствия. Через местных жителей-мусульман знали об этом и турки.

Разгорелся яростный бой, местами доходивший до рукопашных схваток — бились штыками, прикладами, кинжалами. Однако численное превосходство атакующих оказалось подавляющим.

Под натиском турецкой пехоты пластуны начали вынужденный отход к селению Сарыкамыш, чтобы там «зацепиться» за его каменные дома. Начальник вокзального участка обороны командир 1-го Запорожского казачьего полка полковник И. С. Кравченко пытался остановить бегущих солдат-пехотинцев, но был убит.

Турецкая пехота, захватив железнодорожный вокзал, ворвалась с ходу в центральную часть селения Сарыкамыш и заняла расположенные там казармы 156-го Елисаветпольского пехотного полка. Неприятель стал спешно закрепляться в захваченных каменных зданиях, пытаясь одновременно продвинуться ещё дальше.

В эти часы в Сарыкамыш, в котором почти повсеместно шёл жаркий бой, и прибыл генерал-лейтенант Юденич. Он сразу же взял в свои руки командование войсками, защищавшими селение. Оценив ситуацию, Николай Николаевич понял, что отразить неослабевающий натиск турок и разбить их можно только активными действиями. Пассивная, глухая оборона успеха не обещала.

Вопросы, который задал генерал-лейтенант Юденич руководителю обороны Сарыкамыша полковнику Букретову, был следующими:

— Что за противник окружает вас? Что вам известно о силах турок под Сарыкамышем?

— Ваше превосходительство, сведений мало. Достоверно известно только то, что турки любой ценой хотят взять само селение и станцию с её армейскими складами. Связи с Карсом нет.

— А что говорит разведка?

— До разведки руки ещё не дошли, бой идёт за каждый дом.

— Кто же вам приносит сведения о противнике? Ведь не всё в бинокль увидишь!

— Больше всего сведений приносят раненые, которые по ночам выползают к нам со стороны турок. Вон в углу притулился раненный в руку ополченец, один из таких разведчиков. Молодец.

— Чем?

— Когда выползал, сумел увидеть, что в лощине у шоссе собралось до двух-трёх сотен турок. Для атаки изготовились, значит.

Юденич подошёл к раненому, посмотрел на его забинтованную выше локтя руку. Ополченец, признав генерала, бодро встал по стойке смирно:

— Кто будете?

— Ополченский ратник Селивёрстов. Из первой дружины, что стоит в Сарыкамыше.

— Как дрался в бою, где тебя ранили?

— Позапрошлой ночью это было. Когда турки пошли в атаку, мы стали отстреливаться из берданок. Только патроны приходилось беречь — мало их оставалось. Когда побежали к станции, тут-то меня и ранило в руку. Было часов девять вечера, уже темно, когда очнулся — кругом слышались голоса турок.

— И что же ты стал делать?

— Очнулся — ничего не вижу, кругом пальба идёт. Определился, где наши, где не наши. Станцию знал хорошо и подходы к ней: два месяца наша-то дружина стоит в Сарыкамыше. Решил ползти от шоссе.

— Как же они тебя, Селивёрстов, не обнаружили, ползущего да ещё с берданкой?

— Да я полз, ваше благородие, среди тел. Побитых людей кругом полно лежало, — разве тут заметишь ползущего человека! В одном месте я даже мешок сухарей нашёл, набил ими карманы шинели.

— Как турок, изготовившихся для атаки, заметил?

— Заполз в какую-то ямину и немного сознание потерял, от слабости. Когда очнулся — смотрю, в сотне шагов от меня в лощине турки целой толпой костерки развели. Ну и понял я, что скоро пойдут они в атаку. Тогда я в нашу сторону пополз быстрее, чтоб своих предупредить.

— Успел, значит, доползти.

— Успел. Когда по туркам бить наши пулемёты стали — они обратно побежали, опять на прежнее место, к кострам, к теплу, значит. Мороза не терпят — не то, что наш брат.