Он усмехается.

—Под впечатлением? Ты еще больше удивишься, узнав, что мы сделали всё здесь в старинном стиле.

Я качаю головой, а он закатывает глаза. Мне так и хочется, как говорят в здешних местах, выбить из него всю дурь. — Взять хотя бы лавки, на которых мы сидим, — продолжает Рид. — Им больше ста лет. Видишь вон того парня? Он помогал обустроить это место. А вон ту леди, что разговаривает с папой? Она обнаружила эту пещеру, когда была еще мальком. Ее зовут Люсия. Она потерялась здесь, а когда ее нашли, то нашли и все это, — он обводит рукой пещеру.

Это производит на меня впечатление. Люсия должна быть чертовски старой даже по меркам Сирен, с её седыми волосами, обилием морщинок на лице и выпирающими тут и там костями из-под сдержанного купального костюма... Она должна быть старше даже многих пожилых Сирен — а значит, ей может быть больше трехсот лет.

А может, и нет. Мама и Гален оба подтвердили, что Сирены быстрее стареют на суше, но они не знают, с какой скоростью гравитация влияет на этот процесс. Не похоже, что бы гравитация хоть как-то подействовала на Люсию...

Погодите. Сирены быстрее стареют на суше. Значит ли это, что я проживу дольше, если останусь в океане? Не об этом ли говорил Гален?

Он хочет, чтобы я жила в океане только чтобы провести со мной больше времени? Наверное, мне стоило позволить ему самому рассказать об этом, а не обрывать его на полуслове своей резкостью. Или же я пытаюсь соединить линией несуществующие точки? Не читаю ли я между строк, что не были никогда написаны?

Одно я знаю точно —от осознания меня начинает подташнивать, а за неимением лучшего места, колени Рида кажутся идеальной целью. Если я наклонюсь вперед, то скорее всего, достанется Ридеру. К тому же, я еще ни разу не видела Рида не в своей тарелке. Готова поспорить, малость рвоты на колене выбьет его из колеи. Это будет забавно.

Угу, мой желудок вот-вот вывернется наизнанку. Меня стошнит через три... два... один...

— Спасибо всем, что пришли сегодня, — раздается голос Ридера.

Даже мой желудок не желает нарушать радушие Ридера. Он тут же успокаивается, словно осуждая меня, что позволила взять над собой верх. Тем не менее, его маленький уголок ноет, и я не думаю, что он пройдёт до того, как я снова увижу Галена.

До того, как я пойму, бессердечная ли я задница, или я просто накручиваю себя из-за каждого сказанного Галеном слова. В любом случае, это будет мучить меня. В любом случае, я его потеряла.

Если я бессердечная, то я точно потеряла Галена. Если я накручиваю себя, и всё сказанное им было воспринято слишком буквально... Я всё равно потеряла Галена.

Но если я потеряла его, то почему посылаю людей на его поиски?

На некоторые вопросы мы не можем ответить, на другие — не должны, а с иных вопросов нельзя начинать. Но я не могу решить, к какой категории относится этот.

Кроме одного: жизнь.

И пока голоса в моей голове кричали друг на друга, я полностью пропустила вступление Ридера к Пересказу и тот факт, что все огни поблекли и полностью сфокусировались на нём, а окружающая меня толпа затаила дыхание.

— Так Посейдон сошёл на берег и заключил мир с людьми, — вещает Ридер.

— Не только мир, но и дружбу. Он основал богатый город, где люди и Сирены жили в гармонии и где они могли поддерживать тесный контакт.

Ридер усмехается:

— И даже Посейдон оценил формы земных женщин, не так ли, друзья?

Это вызывает понимающий смешок в толпе

— Итак, он взял себе земную супругу, и у них было много детей, полукровок сыновей и дочерей, обожаемых своим отцом. Другим Сиренам это понравилось, и они тоже стали создавать сыновей и дочерей вместе с людьми.

Затем он сосредотачивает своё внимание непосредственно на мне, и я рада, что прожекторы не следуют за его взглядом. Когда ты сидишь рядом с сыном говорящего, а речь идет о продолжении рода... В такой момент до тебя доходит, что ты можешь производить неправильное впечатление — и ты безмозглая идиотка.

Или же ты просто снова себя накручиваешь. Прекрасно.

— Так прошло почти столетие процветающей жизни. Посейдон использовал свой Дар, чтобы прокормить свой город; слова «я голоден» были там неведомы. Остатки добытой из океана пищи продавались в соседние города. Порт Тартессоса стал центром торговли: он привлекал купцов со всего мира, жаждущих сторговаться здесь за его серебро, золото и бронзу. Даже человеческие короли присылали дары нашему великому Генералу Посейдону, чтобы умилостивить его.

Но Генерал Тритон позавидовал успеху своего брата и в порыве посеял смуту в умах наших братьев-Сирен, настроив их против людей, и разделил королевства на две территории. Те, кто поверил его лжи о людях, перебрались на территорию Тритона; те, кто видел в людях добро, ушли на территорию Посейдона. После Великого Раскола, Тритон все еще был недоволен. — Ридер делает паузу, качая головой. Разочарованные стоны прокатываются по залу. Я взглянула на Рида, но он этого не заметил. Он сидит весь поглощенный историей, хотя несомненно слышал ее множество раз. Пока что рассказанная Галеном история находит свое подтверждение, за тем исключением, что в Пересказе в негативном свете выставлен Тритон, а не Посейдон. И здесь я впервые слышу о Великом Расколе. Я стараюсь проигнорировать этот факт и быть объективной касательно того, что на самом деле произошло сотни лет назад.