следил за изготовлением орудий для кораблей. Так, после

посещения завода в Херсоне в 1791 г. Ушаков писал:

«На литейном заводе работы также производятся с успехом;

немалое число пушек уже отлито, три 18-фунтовые высверлены

и вчерашний день при мне пробованы и оказались весьма

хороши, посадка меди в них плотна и надежна» (стр. 460

Сборника).

Большие работы были проделаны в этот же период русскими

моряками-гидрографами. Кроме атласов и карт, составленных

Нагаевым для Балтийского и Каспийского морей, съемок

берегов и описей, сделанных капитаном Берсеневым на Черном море,

были продолжены исследования, начатые ранее экспедицией

Чирикова — Беринга на Севере и Дальнем Востоке.

Флотоводческое искусство Ушакова имело под собой

солидную теоретическую базу.

Петровские уставы — как Морской, так и Адмиралтейский,

книги Н. Г. Курганова г — «Наука морская — сиречь опыт

теории и практики управления кораблем и флотом», «О науке

военной...», «Морской инженер...», книги С. И. Мордвинова2,

«Полное собрание о навигации в 4-х частях», или «Полное

собрание об эволюции или об экзерциции флота на море»

(рукопись) и другие наглядно свидетельствуют о высоком уровне

русской военно-морской мысли того времени.

В описываемый период в парусных флотах Западной Европы

господствовала линейная тактика. Основные ее принципы были

сформулированы еще в конце XVII века французом Павлом

Гостом и изложены в его книге, изданной в 1697 году. В ряде

флотов, особенно во французском, эти принципы были

возведены в догму, а в Англии, например, даже положены в основу

официальных инструкций и уставов. Флотам предписывалось

атаковать сразу всю линию строя противника, строго соблюдая

равнение в строю, и вести огонь только по противоидущему

кораблю, не обращая внимания на действия остальных кораблей

противника и своих кораблей, сражающихся рядом. В то же

время кораблям категорически запрещалось выходить из строя

баталии. Исходя из этих догматических положений сражение

с противником, имеющим количественное превосходство в

кораблях, считалось невозможным. За нарушение правил и

инструкций командиров кораблей и флагманов предавали суду, который

зачастую приговаривал их к смертной казни. Все это сковывало

инициативу командиров кораблей и командующих эскадрами,

приводило к застою тактической мысли, связывало действия

отдельных кораблей во время сражения. Кроме того, такое

положение предопределяло оборонительную тактику, так как

каждый из противников боялся оказаться в невыгодных условиях.

Решительные сражения исключались. Вследствие всего этого

в середине XVIII века морская тактика флотов

западноевропейских государств переживала кризис.

Иное положение сложилось в русском флоте. С самого

начала развития тактической мысли в русском флоте ей были

чужды шаблон и рутина. Петр I и другие русские флотоводцы

XVIII века внесли много нового, оригинального в тактику

флота. Так, например, Гангутская победа Петра I (1714 г.)

является примером удачного применения военной хитрости и

маневра при встрече русской галерной эскадры с корабельным

флотом шведов. Своеобразными были также и действия русских

галер под командой Голицына, уничтоживших в бою под Грен-

гамом (1720 г.), шведские парусные корабли. Не похожа была на

тактику западноевропейских флотоводцев и тактика выдающегося

русского адмирала Григория Спиридова. В Чесменском сражении

(1770 г.) наряду с применением линий баталии в построении

эскадры (во время первой фазы боя в Хиосском проливе

24 июня) Спиридов мастерским маневром специально

выделенного отряда кораблей (во время второй фазы боя в Чесменской

бухте 26 июня) огнем своей артиллерии обеспечил брандерную

атаку, в результате которой и был уничтожен почти весь

турецкий флот.

Но если при Гангуте и Гренгаме основой тактики был

абордаж (галеры против парусных кораблей), а при Чесме —