корабли. К 5 часам вечера противник, будучи не в силах

оказывать сопротивление, стал отходить. Стремясь завершить удар,

Ушаков приказал спешно выстроить линию баталии, независимо

от установившегося обычая занимать места в строю в порядке

номеров кораблей. Точно так же, вопреки установившемуся

правилу — командиру быть в центре, Ушаков во время

преследования сам занял место впереди всех своих кораблей, указывая им,

куда итти.

В результате боя высадка турецкого десанта в Крыму была

сорвана. Многие турецкие корабли получили серьезные

повреждения, а одно посыльное судно с экипажем было потоплено.

Турки потеряли много убитыми и ранеными. На кораблях

русской эскадры потери составляли всего 29 убитыми и 68

ранеными. 12 июля Ушаков с победой возвратился в Севастополь.

В тактическом отношении это сражение характерно ярко

выраженным стремлением Ушакова к сближению на кратчайшую

дистанцию с целью использовать как артиллерию (картечный

выстрел), так и ружейный огонь и тем нанести наибольшее

поражение десанту, находящемуся на кораблях противника. Для этого

сражения характерно также сосредоточение огня по флагманским

турецким кораблям с целью обезглавить эскадру противника.

И, наконец, был применен такой новый тактический прием, как

вывод фрегатов из общего строя, что обеспечило создание

большей плотности линейных сил эскадры и, следовательно,

повышение плотности артиллерийского огня, а также образование резерва

из кораблей, находившихся в распоряжении флагмана.

Произведя после Керченского сражения необходимый ремонт

и пополнив корабельные запасы, Ушаков снова начал готовиться

к встрече с противником, корабли которого опять стали появляться

у крымских берегов. Сведения о кораблях противника он

получал с постов, а иногда и лично выезжал на побережье. Так,

например, 2 августа 1790 года, получив сведения о том, что с поста

у Георгиевского монастыря замечены в море подозрительные

суда, Ушаков выехал на пост, чтобы лично наблюдать за

противником, после чего послал подробное донесение Потемкину. Не

ограничиваясь сведениями, которые можно было получить о

противнике в Крыму, Ушаков получал подробную информацию от

командующего Лиманской флотилией де-Рибаса, находившегося

в Херсоне и доносившего Ушакову о всех замеченных в районе

северо-западного побережья Черного моря турецких судахУКро-

потливо собирая данные о турках, Ушаков тщательно готовился

к возобновлению активных действий против них на море. Так,

6 августа Ушаков писал в Херсон де-Рибасу: «Сего дня поутру

видно было их 29 судов... Весьма нужно узнать их предприятие,

дабы не только воспрепятствовать, но и воспользоваться оным...

Не можно ли, милостивый государь, чрез какие-либо средства от

Дуная узнать, где ныне главный их флот, в котором месте,

соединяются ли они в одном месте или будут эскадрами, дабы по

тому расположить наши действия...» (стр. 258). 11 августа

Ушаков доносил Потемкину о том, что опасается за крымские

берега, и в связи с этим настаивал на продолжении поисков

турецкого флота, «дабы.все предприятия его оными уничтожить».

Очередной выход в море Ушакову был разрешен только

после достройки в Херсонском порту нескольких судов,

которые должны были усилить его эскадру. Получив

сведения о готовности этих судов, он отдал 24 августа приказ о

выходе как своей эскадры, так и Лиманской флотилии. 25 августа

1790 года эскадра Ушакова вышла из Севастополя и

направилась к устью Днепро-Бугского лимана, вблизи которого должно

было произойти соединение с Лиманской флотилией, вышедшей

из Херсона. У Ушакова было 10 линейных кораблей, 6

фрегатов и 20 мелких судов. Турецкая эскадра в составе 14 линейных

кораблей, 8 фрегатов и 14 мелких судов под командой капу дан-

паши Гуссейна в это время крейсировала у северо-западного

побережья Черного моря.

28 августа русская эскадра неожиданно появилась перед