скорейшем соединении с эскадрою господина Пустошкина и о

умножении, сколько наивозможно, к походу судов. О прочем обо

всем отправленными сего числа рапортами моими донесть честь

имел.

О показавшихся против пикета Мшатского 1 в отдаленности

моря 6 судах сейчас получил рапорт, что они в ночное время

из виду закрылись и нигде не видно.

По возвращении моем со флотом в Севастополь, не упуская

ни малейшего времени, все исправления и приготовления к

походу флота начаты и с крайнею поспешностью работы

производятся; какие ж повреждения во время боя случились в мачтах,

стеньгах и реях, об оных короткое описание при сем представить

честь имею

Представьте себе, едва я закончила сегодня утром последние

строки моего письма 3, как ко мне явился курьер от главнокоман-

дующего1 князя Потемкина-Таврического с важной новостью о

разбитии турецкого флота между Тендросом2 и Гаджибеем.

28 августа контр-адмирал Ушаков с севастопольским флотом

атаковал его, взорвал 80-пу.шечный адмиральский корабль, самого

адмирала взял в плен, а также его помощника по командованию

с его кораблем о 70 пушках и несколько других судов меньшей

величины, среди них — три двадцатипушечные бригантины,

кроме того он взял в плен 900 турок. Остаток турецкого флота,

который преследовали весь день 29 августа, спасался, где только мог,

следовательно, теперь он рассеян. Сегодня — воскресенье. Я

приказала отслужить молебен при звуках залпов из 101 пушки, а за

моим обычным столом3 на 288 приборов мы пили здоровье

победоносного Черноморского флота и его контр-адмирала

Ушакова. Он получит за третье сражение в течение этого лета св.

Георгия второй степени, и это будет первый в чине генерал-майора,

награжденный Георгием этой степени; кроме того я ему дам

землю. Вот как награждают у нас тех, которые хорошо служат

государству; а они служат за четырех; основная причина этого

в том, что у меня адвокаты и прокуроры не являются

законодателями и никогда ими не будут, пока я жива, и после меня будут

следовать моим принципам.

Друг мой сердечный, князь Григорий Александрович.

Вчерашний день от меня назначен был для обеда со всеми

офицерами четырех полков гвардии, коим давно обеда не было; я шла

одеваться, когда прискакал твой генеральс-адъютант Львов

с отлично добрыми вестями о разбитии турецкого флота между

Тендров и Аджибея 4, чем я много обрадована быв, тотчас

приказала, понеже сей день был воскресенье, после обедни отпеть

молебен при большой пушечной пальбе, а за столом пили при такой

же пальбе здоровье победоносного Черноморского флота,

награждения же оному прочтешь в рескрипте, мною сегодня подпи-

санном. Итак, мой пир твоими радостными вестями учинился

торжеством редким; я совершенно вхожу в ту радость, которую

ты должен чувствовать при сем знаменитом случае, понеже

Черноморский флот на Днепре строился под твоим попечением, а

теперь видишь плоды оного заведения: и капитан-паша взят, и

корабли турецкие взяты, прогнаны и истреблены.

Я всегда отменным оком взирала на все флотские вообще

дела; успехи же оного меня всегда более обрадовали, нежели

самые сухопутные, понеже к сим исстари Россия привыкла, а о мор"

ских ее подвигах лишь в мое царствование прямо слышно стало,

и до дней оного морская часть почиталась слабейшею;

Черноморский же флот есть наше заведение собственное, следственно

сердцу близко. Контр-адмиралу Ушакову посылаю по твоей

просьбе орден Св. Георгия второй степени и даю ему 500 душ в

Белоруссии за его храбрые и отличные дела; Львову я дала крест

же и подарок, а к тебе не посылаю крестов егорьевских, понеже

пишешь, что еще имеешь.

Спасибо тебе, мой друг, и преспасибо за вести и за

попечение и за все твои полезные и добрые дела; к тебе пошлю, когда