— В четверг я первый раз проводила дополнительное занятие в начальной школе в Миннеаполисе.

— Да, да, отлично! — с энтузиазмом говорит он. — И как? Ты репетитор у мальчика или у девочки?

Его энтузиазм заражает и меня.

— Это было замечательно. Он в пятом классе. Его имя Габриэль, но я зову его Улыбашка. Гас, у него самая красивая улыбка.

— Спорю, так оно и есть. У него ограниченные способности? — Гас самый лучший собеседник, потому что он из тех немногочисленных людей, кто действительно слушает. Это можно почувствовать даже по телефону.

— Синдром Дауна. Он немного стесняется.

Гас разражается смехом.

— Ну, он нашел лучшего специалиста по вытаскиванию из скорлупы. Ты лекарство от стеснения, ведь так?

— Думаю, так оно и есть, умник.

Он опять смеется.

— Вот это моя девочка.

— Как бы то ни было, у него некоторые проблемы с поведением и мне намекнули об этом, но со мной он был просто лапочкой. Думаю, что многие люди обращаются с детьми с ограниченными способностями не так, как с обычными, поэтому иногда они злятся. Они всего лишь дети и все, что им нужно — это внимание и доброта. Этого хочется каждому ребенку.

— И поэтому ты будешь самым лучшим в мире учителем. Ты совершишь профессиональную революцию. — Гас всегда старается ободрить меня.

— Мне понравилось проводить с ним время.

— Спорю, что и ему тоже. Он напомнил тебе о Грейс? Тебе было тяжело?

— Его глаза напомнили мне о Грейси. То же самое выражение надежды и невинности. Те же морщинки вокруг глаз, когда он улыбается. Хотя, все хорошо. Хорошо, что я могу быть рядом с ним.

— Я рад. Ты заслуживаешь этого.

— Ну, а как у тебя дела, Рок Бог?

— Хорошо. Я уже вижу свет в конце тоннеля. Альбом будет выпущен во вторник. Но я даже не хочу думать об этом сегодня. Сегодня — это серфинг с друзьями и общение с Ма.

— Ничего лучше и не придумаешь.

— Слушай, Опти, я только что остановился на заправке, чтобы купить Грейс батончик. Ты будешь на телефоне сегодня вечером? Я позвоню тебя по дороге обратно в Лос Анджелес, если у тебя не запланировано какое-нибудь горячее свиданье.

Может, мне кажется, но у него немного грустный голос.

— Никаких свиданий. Буду на телефоне, если только Шугар не позовет в гости какого-нибудь джентльмена, тогда я буду спать в обнимку с Клейтоном. Так что звони.

Гас довольно долго молчит, а потом спрашивает:

— Вы с Клейтоном и правда спите в обнимку?

— Мой милый друг, он не твой заменитель. Никто не обнимает так, как ты.

Я провела сотни ночей в доме Одри и Гаса и всегда спала с ним. Особенно в то время, когда жила у них перед тем, как переехать в Миннесоту. Ни одной ночи я не провела одна. Спали ли мы в его комнате, в гостевой, на диване, но мы всегда спали вместе. И до самой последней ночи все было абсолютно платонически, даже если я и обвивала его как лоза во время сна. Не думаю, что когда-либо чувствовала себя настолько в безопасности, как в те недели. Я не могла заснуть без его рук и его тела, которое как кокон укрывало меня от всех проблем. Я так благодарна ему за это.

Слышу щелчок зажигалки и то, как он делает первую затяжку.

— Хорошо.

— Тебе нужно бросить курить.

— Да, нужно.

— Ты намереваешься это сделать? — спрашиваю я с надеждой.

— Нет. Я люблю тебя, Опти.

— И я тебя, Гас.

— Пока.

— Пока.

Оглушительный звон колокольчика извещает о моем прибытии в пустую кофейню. Я была уверена, что Келлер сегодня утром не работает, скорее всего, он еще в отрубе. Но, оказывается, что он здесь, за стойкой; руки прикрывают уши, глаза закрыты, а лицо искажено гримасой боли.

Когда я подхожу к прилавку одновременно с прекращением звона, он с облегчением открывает глаза.

— Прости, — тихо извиняюсь я. — Ты дерьмово выглядишь, дружок. — Да, он все еще красавчик — реально красавчик, но бледен, а под глазами темные круги.

Только Келлер может быть таким сексуальным с похмелья. А потом напоминаю себе в очередной раз, что Келлер и я просто друзья.

Он улыбается.

— Думаю, я заслужил это.

В этот момент я понимаю, что между нами все нормально. Келлер и я просто друзья. Потому что именно так и ведут себя друзья. И это хорошо. Даже отлично, потому что друзья — это дар.

— Не знаю, заслужил ли ты это, но определенно заработал.

Он трясет головой, трет ладонями глаза и стонет:

— Никогда больше не буду пить.

Согласно киваю головой.

— До следующего раза? — улыбаюсь я.

Он улыбается мне в ответ.

— Черт, такое ощущение, как будто ты меня знаешь.

Поднимаю брови.

— Ну, вчера вечером мы с тобой лежали в такой интимной позе, которая позволяет предположить, что мы чуть-чуть знаем друг друга.

На его лице моментально появляется выражение ужаса.