Я сел рядом с Алекс.

— Познакомься, Гасси, — сказала она своему визави, — это Брейди.

— Здравствуйте, — сказал я и протянул ему руку.

Гас опустил меню на стол, кивнул, не улыбаясь, взял мою правую руку своей левой и неуклюже потряс. Я только тут и вспомнил, что у него нет правой кисти.

— Вы, стало быть, ее старый ухажер, — сказал он. Я кивнул. — И она вас бросила.

— Верно, — ответил я. — Но я это заслужил. Сам виноват.

— На стороне гуляли, так, что ли?

Я взглянул на сидевшую рядом со мной Алекс. Она хмуро изучала меню.

— Все было несколько сложнее, — сказал я.

— Она иногда бывает порядочной стервой, — сказал он.

Вглядевшись в его лицо, я никакого намека на шутливость или иронию обнаружить не смог.

— Вся вина лежит на мне, — сказал я. — Алекс никогда не вела себя как стерва.

— Может быть, выпьем чего-нибудь? — спросила Алекс. — А, Гасси? Ты ничего не хочешь?

— Никто меня больше Гасси не называет, — ответил он. — А пить мне нельзя. Ты же знаешь.

— Я имела в виду колу, что-нибудь в этом роде.

— Ну, если эта чертова официантка когда-нибудь подойдет к нам… — согласился он.

— Для меня ты Гасси, — сказала Алекс. — Уж потерпи.

Он мрачно взглянул на нее, пожал плечами и перевел взгляд на меня.

— Она всегда была задирой. Я вот, правда, не понимаю, что тут сейчас происходит, а вы?

— Вы это о чем? — спросил я.

— Ну, не знаю, вы снова сошлись, что ли? И меня наконец решили познакомить с вами, раз уж ваши отношения наладились.

— Просто я думала, что вы друг другу понравитесь, — сказала Алекс.

Я вопросительно уставился на нее. Она закатила глаза, призывая меня сделать вид, что все идет нормально.

Гас наставил на меня палец:

— Вы снова поладили?

— Нет, — улыбнулся я. — Мы с Алекс всего лишь старые друзья. Хоть и не виделись уже несколько лет.

— Так что происходит-то? Почему мы здесь?

Я надеялся, что Алекс напомнит брату: я адвокат, который согласился помочь ему с разводом. Именно по этой причине она и позвонила мне в пятницу вечером и попросила встретиться с ней и Гасом в «Ребрышках и плавниках», на Второй авеню Актона.

— Перестань, Гасси, — попросила она. — Остынь.

— Ну да, — ответил он. — Все правильно, это и есть моя главная беда. Уж больно я горяч. Прошу прощения.

Тут к нашему столику подошла официантка. Алекс попросила принести колу, Гас тоже. Я — чашку кофе.

Официантка принесла напитки, приняла наш заказ — говяжий стейк с печеной картошкой для меня, салат с креветками и картошка фри для Гаса, палтус с рисом для Алекс — и ушла.

Алекс сидела рядом со мной, молча глядя на брата.

Я легонько толкнул ее плечом:

— Генри просил передать, что любит тебя.

— Милый старый Генри, — ответила она. И сказала, обращаясь к Гасу: — У Брейди живет пес по имени Генри Дэвид Торо. Совершенно очаровательный.

— Пес. Это хорошо, — кивнул Гас.

— Он бретонец, — добавила Алекс. — Ведь так, Брейди?

Теперь она смотрела на меня умоляюще.

— Так, — ответил я. И объяснил Гасу: — Генри — бретонец. Раньше их называли бретонскими спаниелями, но теперь официально переименовали в бретонцев. Строго говоря, они, насколько я понимаю, никакие не спаниели. Легавые. Превосходные охотники на птиц. Я на птиц не охочусь, хоть иногда и думаю, что мне следовало бы заняться этим, чтобы Генри мог выполнять свое предназначение. У всех собак присутствует в генах нечто придающее смысл их жизни. Ретриверам просто необходимо доставать из воды подстреленных уток. Терьерам — разрывать крысиные норы. Ну и так далее.

Говоря это, я смотрел на Гаса. Он сидел неподвижно, скрестив на груди большие руки. Челюстные мышцы его бугрились, глаза были устремлены куда-то поверх головы Алекс, и мне показалось, что он с трудом подавляет желание завопить.

Когда я замолчал, Гас, опустив взгляд, сказал:

— Интересная мысль. Насчет собак. Но ведь таковы и люди, вам не кажется? У них тоже имеется предназначение, верно? Возьмите меня. Я был создан для того, чтобы делать фотографии. А вы… — Я почувствовал, что он немного успокоился. — А кстати, кто вы?

— Адвокат, — ответил я.

— Адвокат, — кивнул он. — Значит, вы считаете, что в вашей ДНК заложена тяга к юриспруденции? Думаете, вы рождены для этого?

— Мой отец был адвокатом, — ответил я, — наверное, потому я и занялся правом. Я считаю, что мое предназначение, то, для чего я рожден, — это ловля форели. Не юриспруденция. Я стал адвокатом, но не родился им. Тут просто вопрос выбора. А что касается форели, этой страсти я не выбирал.

— Вы то, что вы есть, — снова кивнул Гас, — и деться вам от этого некуда.