И она положила трубку.

— Вот это да! — сказал я с восхищением. — Похоже, что вы станете мне необходимой!

Она погасила свет и вернулась на диван:

— Доканчивай стакан, Эл. Ты не можешь одинаково надежно держать стакан и женщину!

— Вы можете думать о чем-нибудь еще, кроме секса? — ядовито спросила она.

— Я не знаю, — признался я. — Никогда не пробовал.

— В следующий раз, когда мы будем ехать в машине вместе, Эл Уилер, — приглушенным голосом сказала Аннабел Джексон, одергивая юбку, — я надену на себя доспехи!

Я взглянул на огромные неоновые буквы, которые должны были складываться в слова «Золотая подкова», если бы они, конечно, все горели.

— Это то самое место? — спросил я.

Она решительно взяла меня за руку и повела к двери. Мы спустились по ступенькам в небольшой погребок.

— Это то самое место, — сказала Аннабел. — Вам здесь понравится.

Мы нашли столик у стены и уселись. Этот погребок оказался не таким уж маленьким, но все же в нем явно ощущалось отсутствие свежего воздуха.

Неопрятный официант возник у столика, уставившись на Аннабел:

— Что будем заказывать? — спросил он.

— Виски со льдом, — сказал я. — И окажите нам любезность, вымойте сначала стаканы.

— За отдельную плату, — сказал он и куда-то улетучился.

Я взглянул на Аннабел:

— Я часто гадал, где находится преступный мир Пайн-Сити, теперь я знаю.

— Если внимательно посмотрите вокруг, — сказала она, — то увидите, что у всех преступных элементов высокие лбы и очки в роговой оправе. Это — интеллектуальный притон!

— С какой стати они сюда ходят?

— Джаз — вот и все, — сказала она. — Здесь играет трио, и такое трио стоит послушать. Клэренс Несбитт играет на контрабасе, Куба Картер — на ударных и Уэсли Стюарт — на трубе. Впервые их заметили всего месяца два тому назад, но сейчас все в городе только о них и говорят.

— Все, но не я, — сказал я.

— Есть еще одна причина, по которой это место может вас заинтересовать, — сказала она. — Ее имя — О’Хара. Она начинает петь ровно в полночь. — Аннабел взглянула на часы. — Осталось всего пятнадцать минут.

— В моей квартире, — сказал я, — вас ожидают лучшие пластинки мира. Мой проигрыватель — один из лучших…

— Вы ни о чем не забыли, Эл? — холодно спросила она. — Я обидчива!

Прибыло виски, и официант долго смотрел на Аннабел, прежде чем поставить перед ней стакан.

— О! — сказал он восхищенно. — Вот это женщина!

— Она девушка, — сообщил я ему, — в этом слове тоже семь букв. Но слово из семи букв можно подобрать и к тебе, правда, оно будет произноситься абсолютно иначе. Хочешь, чтобы я выразился яснее?

Он отплыл от стола, с упреком махая в мою сторону своей белой салфеткой.

— Вот сейчас вы их услышите! — сказала Аннабел. — Эти ребята — настоящие новоорлеанцы, может быть с уклоном в чикагский стиль. Ритм их музыки захватит вас, и тогда…

Смилостивившись надо мной, судьба заглушила ее голос этим самым трио, начавшим свое выступление с исполнения «Я нашел себе новую детку». Я осторожно отхлебнул виски, и мои худшие опасения подтвердились.

— Ну и как? — весело спросила Аннабел, когда номер закончился.

— Шумно, — сказал я. — А вот на моем проигрывателе есть ручка громкости, которую ты можешь поворачивать в любую сторону. Могу еще добавить, что виски в моей квартире настоящее шотландское, и я могу показать вам этикетку и фирменную пробку, прежде чем…

Мой голос затерялся в буре аплодисментов, когда кто-то объявил: «Миднайт О’Хара». Я сконцентрировал свое внимание на эстраде, где в подрагивающем островке света появилась Миднайт.

Миднайт О’Хара была женщиной до кончиков ногтей. Это была высокая блондинка с темными как ночь глазами. На ней не было ни бюстгальтера, ни трусиков, что явно подчеркивало ее черное облегающее платье. Она была прекраснее всех красавиц в мире. Так я считал до того момента, как она взяла в руку микрофон и запела.