– Димитрий, – эхом негромко повторила мать. – Иди наверх, милый, давай-ка, быстренько.

Мальчик прирос к полу. Он был словно заворожен. Никогда еще он не видел мать такой. Ее обычно безупречно уложенные волосы растрепались. Глаза покраснели.

– Вообще-то, думаю, мальчику следует знать, – сказал отец, сложил газету и спрятал в конверт.

Наступило минутное молчание. Димитрий стоял на ступеньке, не зная, можно ли ему присутствовать при этой взрослой сцене со слезами и таинственными вестями. Ему хотелось подбежать к маме, но он боялся – кто знает, что на это скажет отец.

– Твой дядя Леонидас некоторое время тому назад пропал без вести в Турции, а теперь нашли его тело.

Эту официальную информацию Константинос изложил без всяких эмоций. Димитрий слушал. Он хорошо помнил дядю, и это были приятные воспоминания, но огорчило его не столько само известие, сколько то, как потрясло услышанное маму, – этого он уже никогда не мог забыть.

Потом, когда отец ушел, мама снова уложила волосы и кирия Евгения зашла проведать соседку, Димитрий вышел на улицу и встретил там Катерину и близнецов.

– В следующий раз, когда пойдете к морю, – сказал он, – я пойду с вами.

После долгих уговоров Павлины Ольга наконец разрешила сыну бродить по улицам, на которых выросла.

– Если вы сами боитесь, – убеждала ее преданная служанка, – это еще не повод и сына дома запирать. Ему учиться нужно.

Сдавшись на уговоры, Ольга поставила только одно условие: эти прогулки должны остаться тайной для отца.

Для Димитрия наступили беззаботные дни. Вместе с ним и тремя девочками обычно ходили гулять и Элиас с Исааком. По улицам стайками ходило много ребят, так что на их маленькую компанию, шатающуюся по городу, оживленно болтающую и играющую в прятки, никто не оборачивался. У Димитрия всегда было с собой несколько монеток, а на них у уличного торговца можно было купить кулиорий – круглых булочек с кунжутом. Этого им хватало, чтобы насытиться на весь день, до возвращения домой.

Раза два они оказывались поблизости от одного из складов Комниноса и обходили его кружным путем. Часто на глаза им попадался большой особняк на берегу, который сейчас перестраивали. Леса еще не убрали, но стекла в окна были уже вставлены.

– Ты скоро будешь здесь жить? – спросила как-то Катерина.

Димитрий не ответил. Он безучастно смотрел на огромный дом с рифлеными колоннами и роскошным парадным крыльцом. С этим зданием его ничто не связывало. Его дом был на улице Ирини, и он со страхом ждал того дня, когда придется оттуда уехать и жить с отцом, которого он едва знал.

– А нам-то можно будет к тебе приходить? Не прогонят? – насмешливо спросила София.

Внешне София с Марией были совершенно одинаковые, но в остальном у них было мало общего. Мария заметила, что Димитрий покраснел от этого ехидного вопроса.

– Перестань, София.

– Может, твой отец нас и на порог не пустит – таких-то оборванцев в дырявых чулках?

– София!

Катерина видела, что Димитрию неловко, и решила, что пора сменить тему разговора.

– Идем, Димитрий, – сказала она и потянула его за руку. – Хватит тут стоять.

– А давайте поищем какой-нибудь новый путь домой, – предложила Мария.

Они свернули на узкую улочку, ведущую на север от моря, и шли все в гору и в гору, пока она не пересеклась с другой, большой улицей. Перешли ее, оглядываясь по сторонам, чтобы не попасть под какой-нибудь из дребезжащих трамваев, которые как раз катили навстречу друг другу.

– Где это мы? – робко спросила Катерина минут через двадцать.

– А я знаю! А я знаю! – пропела София. – А я знаю, где мы!

– Ну, так где же? – спросила Мария.

– Мы… возле кладбища, – ответила сестра, оглядевшись вокруг и заметив, что они стоят напротив ворот большого городского некротафио.

– Идемте! Посмотрим…

– На что там смотреть? – возразила Мария.

– Как на что? Посмотрим, что там! – воскликнула София.

– Ты хочешь сказать – кто? – вмешался Димитрий.

– Ну да, наверное, – буркнула Мария: ее, как всегда, сердило, что такой маленький мальчик вечно ее поправляет с почти взрослой педантичностью.

Дети решительно вошли в железные ворота. Они были не одни в этой деревне мертвецов. Несколько женщин, убирающих могилы близких, подняли на ребят глаза и улыбнулись. Они работали так, словно занимались какими-то привычными делами по хозяйству, – мыли и чистили надгробия так же, как дома натирали ступеньки лестницы или отмывали до блеска окна, ставили цветы, словно на столик в кухне, сметали листья так же, как утром у себя на заднем дворе. Тут было несколько внушительных памятников – изваяния ушедших в натуральную величину, и в сумерках казалось, что они вот-вот оживут.

Катерина читала надписи и стихи, посвященные покойным, и заметила, что многие могилы совсем свежие. Она оглянулась на Марию:

– Как ты думаешь?..

– Нет, – твердо ответила Мария. – Я думаю, твоей мамы здесь нет.

София сидела на мраморной ступеньке в конце одной из «главных улиц» кладбища, которых тут было не меньше десятка. Она обнаружила семейство котят, живущих под плитой у входа в какой-то фамильный склеп, и один из них уже устроился у нее на коленях и мурлыкал. Мать котят, по всей видимости, куда-то исчезла. Димитрий с Элиасом неподалеку соревновались в меткости, кидая камешки в начерченный в пыли круг.