Когда время начала праздника было уже совсем близко, король Лисуарте со всеми рыцарями и королевой, сопровождаемой множеством дам, покинул Виндзор и направился в Лондон. Людей собралось столько, что сосчитать их было невозможно. Казалось, что они пришли сюда со всего мира. Среди них было немало молодых рыцарей в роскошных одеждах и дорогих доспехах и бесчисленное множество дочерей королей и других девушек самого знатного происхождения. По пути рыцари не раз устраивали в честь своих дам турниры и разные увеселения. Когда же они достигли Лондона, повсюду— и в королевском дворце, и на улицах, и за городом — начались игры и танцы.

На другой день утром король надел свое королевское одеяние, подобающее такому торжественному случаю, и велел, чтобы ему принесли оставленную рыцарем корону, а королеве дали бы надеть мантию. Королева открыла шкатулку, запертую на ключ, который был всегда с ней, и не увидела там ничего. Она была потрясена и послала сказать о пропаже королю. Он очень огорчился, но не показал виду, а, никому не говоря о том, что случилось, сразу же пошел к королеве и, отведя ее в сторону, спросил:

— Сеньора, как же вы хранили эти злосчастные вещи, которые были бы так нужны нам сейчас?

— Сеньор, — отвечала она, — я даже не знаю, что вам сказать, кроме того, что шкатулка была заперта, а ключ у меня и я не доверяла его никому. Но скажу вам еще, что этой ночью привиделось мне, будто явилась ко мне какая-то девушка и попросила показать ей шкатулку. Я, не просыпаясь, исполнила ее просьбу. Девушка попросила у меня ключ, и я ей его дала. Она вынула оттуда корону и мантию и, заперев шкатулку, положила ключ на место, где он был раньше, а затем, завернувшись в мантию и надев на голову корону, сказала мне с таким видом, словно мне должно было доставить большое удовольствие смотреть на нее: «Не пройдет и пяти дней, как тот и та, кому они будут принадлежать, станут царствовать вместо других». — «А кто они?» — спросила я. «В тот срок, о котором я сказала, вы об этом узнаете», — отвечала она и исчезла, унося корону и мантию. Я должна вам признаться, что не могу понять — то ли все это привиделось мне, то ли было на самом деле.

Король очень удивился.

Они вышли из шатра и пошли туда, где собрались все рыцари и дамы. И тут к ним приблизился рыцарь, который, как вы слышали, оставил им мантию и корону.

— Сеньор, — обратился он к королю, — почему я не вижу на вас и на королеве того, что я вам дал?

Король промолчал, не зная, что ответить, и рыцарь сказал:

— Меня очень радует то, что вы не заплатили за них, потому что я обязан вернуть и корону и мантию, которые вы у меня взяли. Прикажите, чтобы их принесли сейчас же. Я не могу задерживаться ни под каким видом!

Услышав это, король очень опечалился и отвечал:

— Рыцарь, ни короны, ни мантии я не могу вам отдать, даже если бы очень захотел, потому что лишился и того и другого. Мне очень жаль, что из-за меня вы должны будете пострадать.

— О, я, несчастный, я погиб! — воскликнул рыцарь.

И крупные слезы покатились у него по лицу и бороде, которая была подобна белой шерсти.

Королю стало его очень жаль, и он сказал:

— Рыцарь, не убивайтесь так: я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы помочь вам. Просите, что я должен заплатить за них.

— Сеньор, — отвечал рыцарь, — видит Бог, что у меня раньше и в мыслях не было просить то, что я попрошу сейчас. Но если во всем мире нет другого средства для моего спасения, умоляю вас, не гневайтесь на меня, потому что иначе я не могу. Ах, я знаю, что вам будет очень тяжело исполнить мою просьбу, но еще тяжелее было бы такому человеку, как вы, нарушить свое слово. Мне очень трудно у вас просить, а вам будет еще тяжелее отдать.

— Все равно просите, — сказал король, — как бы дорого это ни стоило, я ничего не пожалею ради вас.

— Я вам очень благодарен, — сказал рыцарь, — но нужно, чтобы вы поручились, что, пока я остаюсь при вашем дворе, меня никто не тронет и не обидит за то, что я попрошу.

— Хорошо, я согласен, — обещал король.

— Сеньор, — сказал тогда рыцарь, — раз уж вы не вернули мне корону и мантию, я хочу, чтобы вы отдали за них вашу дочь Ориану!

Невозможно было опечалиться больше, чем опечалились все, кто там был и слышал это требование. Король тоже был потрясен до глубины души, однако не мог нарушить слово, которое дал, и поэтому сказал:

— Не огорчайтесь, потому что для меня лучше потерять дочь, чем не исполнить то, что обещал. Ведь от первого будет плохо лишь немногим, от второго же — всем. Люди должны быть уверены в честности своих властителей и знать, что тот, кто ими правит, никогда их не обманет, как бы тяжело ему ни пришлось. Вот почему я должен сдержать свое слово. И он тут же велел привести свою дочь. Когда королева и все дамы услышали об этом, их охватило такое горе, какого никогда не бывало на свете. Однако король приказал им не плакать под страхом потерять его любовь.