— Тогда почему сегодня утром вы искали его на лестничной площадке?

— Я забыла, что он остался в шкатулке, — поторопилась она ответить.

— Нет, у вас очень хорошая память, — пробормотал Элейн.

— Вы просите меня припоминать такие пустяки. В этом доме сейчас никого не интересуют мелочи.

— Неужели? Тогда я предположу, что вы искали на лестнице не эту мелочь, а нечто другое, что — вы это знали — не могло находиться в рабочей шкатулке, поскольку вы видели это в руке мисс де Сюзе, когда она в гневе выбежала из гостиной. Вы искали стилет для вязанья.

— Однако, инспектор Элейн, я уже сказала вам, что не заметила ничего подобного.

— Тогда что же вы искали?

— Я уже говорила — карандашик.

Он разжал ладонь и показал ей серебряную безделушку. Она не сделала попытки взять карандашик, и Элейн уронил его ей на колени.

— Вы не кажетесь мне, — осторожно начал он, — ненаблюдательной женщиной.

— Если это комплимент, — сказала она, — то благодарю вас.

— Виделись ли вы с мисс де Сюзе, после того как она вышла из гостиной со стилетом в руке, пригласила Риверу в кабинет и там поссорилась с ним?

— Почему вы говорите о ссоре?

— У меня есть надежный свидетель.

— Карлайл? — неприязненно спросила она.

— Нет. Но если вы собираетесь что-то выведать у полицейского, то, знаете ли, рассчитывать на успех трудно.

— Наверняка кто-то из слуг, — сказала она, бесстрастно завершая обсуждение этого вопроса.

Элейн еще раз повторил свой вопрос о Фелисите, и мисс Хендерсон, внимательно посмотрев на него, признала, что виделась с нею. Фелисите зашла к ней в счастливейшем расположении духа. Она радовалась, что идет в ресторан с кузеном, Эдуардом Мэнксом, к которому привязана, и предвкушала удовольствие от вечера в «Метрономе».

— После этого вы ведь зашли в комнату леди Пестерн? Там была служанка. Ее попросили выйти, но она успела услышать ваши слова, что, мол, мисс де Сюзе очень возбуждена и вы хотели бы переговорить с леди Пестерн.

— Опять эти слуги.

— Просто люди, — сказал Элейн, — готовые сказать правду. Убит человек.

— Я не сказала ничего, кроме правды. — Ее губы дрогнули, и она плотно сжала их.

— Прекрасно. Тогда продолжим ее говорить, согласны?

— Мне нечего вам сказать. Совершенно нечего.

— Вы можете рассказать мне о семье. Вы понимаете, сейчас моя задача не столько найти виновного, сколько снять подозрения с тех, кто был связан с Риверой, но не причастен к его убийству. Это может относиться, а по существу и относится, к нескольким членам этой семьи, и потому мне нужна общая картина и некоторые детали. И вы в вашем положении…

— В моем положении! — вырвалось у нее, и в этих двух словах прорвалась усиленно подавляемая обида. Еле слышно она добавила: — Что вы вообще знаете о моем положении!

— Я слышал, вас называют домашним контролером, — сказал Элейн прочувствованно. Хенди не ответила, и он продолжал: — Во всяком случае вы имеете давнюю и, полагаю, во многих отношениях близкую связь с семьей. Например, с мисс де Сюзе. Вы ведь ее воспитывали?

— Почему вы все время возвращаетесь к Фелисите? Она совершенно ни при чем. — Она встала и повернулась к Элейну спиной, изменив для него рисунок на облицовке камина. Холеная белая рука мисс Хендерсон твердо держалась за каминную полку.

— Возможно, мои слова покажутся вам невежливыми, — пробормотала она, — но я нахожу вашу настойчивость обременительной.

— Не потому ли, что в данный момент она направлена на мисс де Сюзе и стилет?

— Естественно, я взволнована. Тревожно сознавать, что девочку хоть в малейшей мере могут побеспокоить. — Она опустила голову на руку. С того места, где стоял Элейн, мисс Хендерсон выглядела усталой женщиной, решившей секунду передохнуть и о чем-то задумавшейся. Ее голос долетал словно бы издали, из-за опущенных плеч. Возможно, она даже прижалась ртом к руке.

— Я полагаю, она просто оставила стилет в кабинете, даже не сознавая, что держит его в руке. Когда она поднялась наверх, стилета у нее не было. Все это не имело для нее никакого значения. — Она повернулась и посмотрела на Элейна. — Я вам кое-что скажу. Против своего желания. Я приняла для себя решение не касаться ничего подобного. Мне просто противно. Но вижу теперь, что должна вам сказать.

— Правильно.

— До и во время обеда у меня была возможность понаблюдать за этими двоими… двоими мужчинами.