Обозначает политику безусловной лояльности коммунистическому режиму в СССР, начало которой обычно связывают с так называемой Декларацией 1927 года, изданной заместителем Местоблюстителя патриаршего престола митрополитом (с сентября 1943 года – патриархом) Сергием (Страгородским), идеи которой легли в основу отношения руководства Московского Патриархата к власти в советские годы. Термин имеет вполне выраженную негативную оценочную коннотацию, и использование его предполагает полемический контекст.

29 июля 1927 года Заместитель Местоблюстителя патриаршего престола митрополит Сергий (Страгородский) издал Послание Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Нижегородского Сергия и Временного при нем Патриаршего Священного синода «Об отношении Православной Российской Церкви к существующей гражданской власти», в литературе обычно именуемое Декларацией митрополита Сергия, или Декларацией 1927 года. Послание прежде всего отмечает факт ожесточенной вредительской и диверсионной деятельности «наших зарубежных врагов», в связи с чем особо важно «теперь показать, что мы, церковные деятели, не с врагами нашего Советского государства и не с безумными орудиями их интриг, а с нашим народом и Правительством».

Далее, как о плоде усилий не только своих, но и покойного Патриарха Московского и всея России Тихона (Беллавина), Сергий извещал, что «в мае текущего года, по моему приглашению и с разрешения власти, организовался временный при заместителе патриарший Священный Синод в составе нижеподписавшихся (отсутствуют преосвященный Новгородский Митрополит Арсений, еще не прибывший, и Костромской архиепископ Севастиан, по болезни). Ходатайство наше о разрешении Синоду начать деятельность по управлению Православной Всероссийской Церковью увенчалось успехом».

Пассаж, вызвавший наибольшие пререкания, гласил: «Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой – наши радости и успехи, а неудачи – наши неудачи. Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, какое-нибудь общественное бедствие или просто убийство из-за угла, подобное варшавскому, сознается нами как удар, направленный в нас».

Послание указывает причину трудностей во взаимоотношениях между Церковью и новою властью: «Это – недостаточное сознание всей серьезности совершившегося в нашей стране. Учреждение советской власти многим представлялось недоразумением, случайным и поэтому недолговечным. Забывали люди, что случайности для христианина нет, и что в совершившемся у нас, как везде и всегда, действует та же

Десница Божия, неуклонно ведущая каждый народ к предназначенной ему цели. Таким людям, не желающим понять „знамений времени", и может казаться, что нельзя порвать с прежним режимом и даже с монархией, не порывая с православием».

Далее Послание разъясняло линию Патриархии в отношении Зарубежного синода, а также вообще православной русской эмиграции: «<…> Синод и до сих пор продолжает существовать, политически не меняясь, а в последнее время своими притязаниями на власть даже расколов заграничное церковное общество на два лагеря. Чтобы положить этому конец, мы потребовали от заграничного духовенства дать письменное обязательство в полной лояльности к Советскому правительству во всей своей общественной деятельности. Не давшие такого обязательства или нарушившие его будут исключены из состава клира, подведомственного Московской Патриархии. Думаем, что, размежевавшись, так, мы будем обеспечены от всяких неожиданностей из-за границы. С другой стороны, наше постановление, может быть, заставит многих задуматься, не пора ли и им пересмотреть вопрос о своих отношениях к Советской власти, чтобы не порывать со своей родной Церковью и Родиной».

Послание выражает надежду на возможность созыва второго Поместного Собора (после Всероссийского Поместного Собора 1917–1918 гг.), «который изберет нам уже не временное, а постоянное центральное церковное управление». Этой надежде суждено было сбыться, но и то лишь формально, через 16 лет – в 1943 году.

Документ подписали, кроме Сергия (Страгородского), бывшего тогда Нижегородским митрополитом, следующие 8 Членов временного патриаршего Священного синода: Серафим (Александров), митрополит Тверской; Сильвестр (Братановский), архиепископ Вологодский; Алексий (Симанский), архиепископ Хутынский, управляющий Новгородской епархией-Анатолий (Грисюк), архиепископ Самарский; Павел (Борисовский), архиепископ Вятский; Филипп (Гумилевский), архиепископ Звенигородский, управляющий Московской епархией, – Константин (Дьяков), епископ Сумский, управляющий Харьковской епархией; Сергий (Гришин), епископ Серпуховской.

Обновленческий Синод Российской Православной Церкви расценил Декларацию как свою «идеологическую победу на фронте общественно-церковных отношений, как они понимались нами и тихоновцами»: «Воззвание свидетельствует о полном признании главой „Сергиевщины“ Положений Собора 1923 года, декларировавших нормальное отношение церкви к советской государственности и совершившейся социальной революции».

Послание вызвало бурную реакцию в церковной среде как в СССР, так и за границей. Значительная часть духовенства и мирян в России не приняло Декларацию. Некоторые епархии в ответ издали так называемые отложения.

Некоторые православные мыслители, как то Николай Бердяев, отнеслись к Посланию сочувственно.

Есть свидетельство, что Патриарший местоблюститель митрополит Петр якобы вынес от Декларации Сергия «вполне удовлетворительное впечатление… не касаясь ее некоторых абзацев». Однако достоверность этого утверждения сомнительна и фактически опровергается известным письмом самого митрополита Петра.

Послание Соловецких епископов, одобряя «самый факт обращения Высшего Церковного Учреждения к правительству с заверением о лояльности Церкви в отношении советской власти во всем, что касается гражданского законодательства и управления», не могло «принять и одобрить послания в его целом» и заключает, что «Высшая Церковная Власть, ручаясь за лояльность Церкви в отношении к государству, открыто должна будет заявить правительству, что Церковь не может мириться с вмешательством в область чисто церковных отношений государства, враждебного религии».