Фицрой дернулся, но сказал быстро:

– Все будут думать, что королева сделала все, чтобы спасти сестру, но вы ее убили! И ненависть к Уламрии никогда не умрет в сердцах жителей нашего королевства.

Зигерд крикнул:

– Тогда зачем вы ее искали?

– Чтобы убедиться, – сказал я жестко, – что эта принцесса уже не сможет быть соперницей на трон. И как бы она ни погибла, все будут знать, что ее выкрали уламры и убили.

За нашими спинами послышались шаркающие шаги, я не отрывал взгляда от лица Зигерда, а Рундельштотт поравнялся с нами и проговорил задыхающимся голосом:

– Все, там сейчас… сейчас…

– Чисто, – подсказал я. – Спасибо, мастер. Осталось только это препятствие…

Рундельштотт проговорил медленно все тем же прерывистым голосом:

– Может быть… пусть уходит?

– С принцессой? – спросил я.

– Догоним, – пояснил Рундельштотт, – далеко не уйдет.

Зигерд сказал быстро:

– Мудрое решение. Чувствуется голос разумного человека. У вас будет шанс догнать меня. А сейчас вам не отобрать у меня принцессу…

Я сказал зло:

– Снова догонять? По второму кругу?.. Нет, я не люблю повторы. Лучше всего сдавайся, я обещаю отпустить живым, хотя и не хочется. Но я в самом деле пальцем тебя не трону, если отпустишь девушку.

Зигерд злобно ухмыльнулся.

– Они еще могли бы, но ты не такой. Ты, как и мы, нарушишь любые обещания.

Рундельштотт проговорил странно отрешенным голосом:

– Юджин… Давай!

Я все еще держал пистолеты направленными в сторону Зигерда, а сейчас, понукаемый Рундельштоттом, перевел прицел на его лоб и нажал на скобу правого пистолета.

На миг мне показалось, что мои пальцы дрогнули и прицел сместился, но это рука начальника тюрьмы с ножом на секунду раньше выстрела чуть отодвинулась от горла Адрианны. Тут же его голова дернулась, во лбу появилась большая дыра.

Оттуда плеснула было кровь и тут же остановилась, заткнутая сгустком изнутри.

Зигерд упал спиной на стену и сполз по ней на пол, а принцесса с криком бросилась Фицрою на шею. Рундельштотт что-то сказал стонущее и без сил, как и Зигерд, опустился на пол. Понсоменер подхватил его под мышки и легко перетащил на диван, где уложил с удобствами, даже подушку сунул под голову.

Я оглянулся на спасенную принцессу, бурно рыдает на груди Фицроя, тот вообще ошалел, не знает, как реагировать, взял ее на руки и беспомощно смотрит по сторонам, будто хочет уложить на мягкие подушки, ладно, сейчас важнее самочувствие старого чародея.

– Мастер, – сказал я. – Как вы?

Он прошептал едва слышно:

– Все силы… ушли.

– Еще бы, – сказал я с благодарностью. – Вы же таким фаерболом шарахнули, все смел по дороге…

Он ответил слабеющим голосом:

– То легко. Куда труднее было удержать руку этой сволочи с ножом… Он же адепт черной магии, у него там вещи и амулеты, я почувствовал…

Фицрой оглянулся.

– Амулеты?.. Мощные?.. Юджин, подержи ее высочество!

Он так быстро сунул мне принцессу, что я не успел и подумать, как уже вытянул руки и принял ее, а он прыгнул к начальнику тюрьмы и быстро распахнул на его груди халат.

Я с неловкостью прижимал Адрианну к груди, хотел погладить по голове, как обиженного ребенка, но держу ее на руках, чуть ли не баюкая.

Она подняла голову, в детских чистых глазах укор и обида, а тоненький голосок показался безжизненным:

– Вы так жестоко сказали…

– Ваше высочество, – сказал я с великой неловкостью, – так надо было… Это прием.

Ее голос оставался таким же слабым и несчастным:

– Я знаю, но вы сказали так холодно и с такой убежденностью, что я поверила…

– Не надо такому верить, – сказал я. – Не надо! Это была попытка обмануть врага. К тому же мужчинам нельзя верить, вам не говорили?

– Говорили, – прошептала она, – но я все равно всем верю…

– Тогда и мне верьте! Я же тоже все!

– Знаю, – повторила она и зябко дернула узкими плечиками. – Но это прозвучало так холодно, будто вы какая-то огромная жаба.

Сзади прозвучал тихий голос Понсоменера:

– Вон там в углу сундук с амулетами древних!..

– Подержи, – велел я и, сунув ему в руки принцессу, ринулся к сундуку. Фицрой уже снял с убитого все кольца, кое-где попросту выламывая пальцы, мертвому они как бы ни к чему, увидел, с какой жадностью я бросился к сундуку, тут же оказался рядом.

– Что там?