Шрифт:
На рассвете он увидел русских и австрийцев — их было больше, чем французов. Но Жубера это не смущает — так же, как не смущало Бонапарта, последовательно победившего четыре австрийские армии. Главнокомандующий не намерен отсиживаться в безопасных пунктах и сам ведет бойцов в атаку.
Застрельщики заняли дачные усадьбы, плантации и разыгрывали боевую прелюдию. Жубер вел свою колонну, сидя верхом на лошади, — и вдруг пал, сраженный пулей! Она врезалась в грудь и прошла навылет.
Вождя положили на носилки и накрыли холстом. Генерал скончался еще до полудня, а битва при Нови была проиграна.
«Он был еще молод и не успел приобрести всего необходимого опыта. Он был создан для роли крупного полководца», — отметил Наполеон в своих воспоминаниях.
Суворов наступал. Жители южных городов Франции ждали скорого появления его армии, а некоторые даже изучали русский язык. Марсельские женщины ввели в моду уборы «а-ля Суворов».
16-летний патриот Анри Бейль, будущий Стендаль [67] , был в отчаянии: «Вскоре к моей печали гражданина прибавился эгоистический страх. Я боялся, как бы из-за приближения русских не были отменены экзамены в Гренобле».
67
Бейль Мари Анри (Фредерик Стендаль) (1783–1842) — государственный служащий, дипломат, писатель; в 1800 году работал в военном министерстве, находился в действующей армии в Италии, в 1802 году ушел в отставку с военной службы; участник кампаний 1806, 1809 годов; аудитор Государственного совета и главный инспектор Коронных имуществ императора Наполеона (с 1810); участник русского похода 1812 года, кампаний 1813–1814 годов; консул Франции в Триесте (1830), в Чивита-Веккии (1831–1842).
Однако вскоре все меняется: русский полководец ведет армию не на юг, а на север, генерал Массена [68] разбивает Корсакова [69] , и Суворов вынужден отступить. А следом является тот, кого так часто вспоминали [70] в те дни.
«Бонапарт высадился во Фрежюсе, — рассказывает Стендаль. — Я упрекал себя за появившееся у меня искреннее желание, чтобы этот молодой Бонапарт, которого я рисовал себе красивым молодым человеком, вроде полковника комической оперы, сделался королем Франции».
68
Массена Андре (1758–1817) — герцог Риволи, князь Эсслингский, маршал Империи (с 1804); участник войн Республики и Империи; 26 сентября 1799 года разгромил войска русского генерала Корсакова при Цюрихе, после чего те ушли из Швейцарии; затем напал на Суворова и вынудил его отступить с большими потерями; в 1815 году пэр Франции и командующий Национальной гвардией Парижа.
69
Корсаков (Римский-Корсаков) Александр Михайлович (1753–1840) — русский генерал.
70
Писатель Фьеве, живший в окрестностях Реймса, рассказывал о своих беседах с крестьянами. «Все спрашивали его, что слышно нового о генерале Бонапарте и почему он не возвращается во Францию; о Директории никто никогда не спрашивал».
Вскоре после высадки во Фрежюсе члены Совета пятисот выбирают Люсьена Бонапарта [71] , брата победоносного генерала, своим председателем. Бойцы Итальянской армии — те, кого Наполеон не взял с собой в Египет, — громко кричат «ура», и их продолжительные возгласы слышат австрийцы.
На Рейне часовые двух армий перекликаются через реку.
Австриец: Ну что, француз, приехал-таки ваш король?
Француз: У нас нет короля, и мы не хотим его.
Австриец: Разве Бонапарт не король ваш?
71
Люсьен Бонапарт (1775–1840) — князь Канино (с 1814), брат Наполеона; будучи членом (с 1798), а затем председателем Совета пятисот, сыграл огромную роль в перевороте 18 брюмера; министр внутренних дел при Консульстве (1799–1800), затем выполнял дипломатические поручения; сенатор (1803); впоследствии не подчинялся Наполеону: причинами разрыва стали республиканские убеждения Люсьена и отказ Наполеона признать его брак с Александриной Блешам (Жубертон), вдовой эмигранта; вновь присоединился к Наполеону во время «Ста дней». Пэр Франции (1815).
Француз: Нет, он наш генерал.
Австриец: Ну так будет королем, вот увидите. А все-таки он будет молодчина, если даст нам мир.
Генерал Марбо получил назначение в Итальянскую армию и выехал из Парижа вместе с сыном. В Лионе они встретили Бонапарта-триумфатора, который в самом деле вел себя как будущий король.
Старший и младший Марбо сели на корабль и поплыли по Роне. Несмотря на маловодье, отец и сын преодолели опасные мели, но на подступах к Пон-Сент-Эспри в дело вмешался мистраль. «Корабельщикам не удалось выгрести к берегу, — писал впоследствии сын [72] . — Вместо того чтобы работать, они потеряли голову и принялись молиться Богу, в то время как течение и яростный ветер несли судно прямо на мост! Еще миг, и мы врезались бы в мостовую опору и потонули, но тут отец и мы все, схватив багры и едва успев встать с ними на носу, оттолкнулись от опоры, на которую нас сносило. Толчок был таким сильным, что мы повалились на скамейки, зато лодка отклонилась в сторону и чудом сумела пройти под аркой моста…»
72
Марбо Жан Батист Антуан Марселей (1782–1854) — барон, полковник французской армии, из дворян; участник войн Республики и Империи; оставил обширные мемуары, высоко оцененные Наполеоном: «Я возлагаю на него обязанность продолжать писать для защиты славы французского оружия, дабы покрыть позором клеветников и отступников» (из Завещания Наполеона).
Отец и сын преодолели препятствия, а что Бонапарт? И тут все «по плану»: «Это было в первых числах ноября 1799 года, так как в Немуре, в двадцати или двадцати пяти милях от Парижа, мы узнали о событиях 18 брюмера (или 9 ноября 1799 года), совершившихся накануне, — пишет Стендаль. — Мы узнали о них вечером, я мало что понял в них и был восхищен тем, что молодой генерал Бонапарт сделался королем Франции».
Наполеон, этот «необъяснимый феномен», человек, «дивящий своими делами и непроницаемый в своих замыслах», как писалось в одной брошюре того времени, достиг высшей власти в государстве!
На стенах столичных домов были расклеены объявления о смене режима. Рабочие предместий молчали. А буржуазный Париж, уставший от войн и переворотов, предался веселью. Любой намек на 18 брюмера, сделанный со сцены, встречали аплодисментами.
В Опере, в то время носившей имя Театра Республики и Искусств, давали «Караван». Герой пьесы Сен-Фар «своим мужеством избавил нас от смерти и грабежа». Ясно, кого напоминает этот Сен-Фар! Зрители аплодируют, кричат «bis», требуют повторения куплета.
На улицах появляются глашатаи, провозглашающие консульство. За ними следуют факелоносцы. Звучат трубы, бьют барабаны. Энтузиасты обнимаются с криками: «Долой тиранов! Мир!»
Прокламацию о событиях 18 брюмера зачитывают с театральных сцен и в популярных кафе. Везде она вызывает овации.
Кондитеры продают сахарные фигуры Бонапарта с надписями: «Франция обязана ему победой, а будет обязана миром».
А чем страна обязана Жозефине? Супруга героя старается украсить доселе унылые покои Люксембургского дворца. Женщины, посетившие приемы четы Бонапарт, с восторгом вспоминают великолепный чайный стол, за которым умещались двадцать человек, и золоченую деревянную колонну на мраморном пьедестале, увенчанную редкими цветами.