– Недалеко, пистолетная дистанция, - нехотя признался я.
– Раньше они нас перещёлкают.

– Плохо. Ладно, попробую что-нибудь придумать.

За время нашего разговора противники приблизились к нам метров на двести пятьдесят. Шли они не торопясь, изредка постреливая из своего оружия и каждое попадание оставляло в земле немаленькую (для размеров оружия) воронку с мою голову размеров, идеально ровную, словно выдавленную формой в пластилине и с невесомой коричневой субстанцией, похожей на пепел от костра, на дне.

А мы молчали, следуя команде майора. Надеюсь, он знает, что делает, иначе такое молчание нам может выйти боком. Все бандиты то и дело посматривали в мою сторону, словно ожидая от меня чуда. Смотрели, кстати, спокойно, без паники и страха, даже получившие смертельную дозу радиации.

Команду на стрельбу майор отдал, когда до противников оставалось чуть более ста пятидесяти метров.

– Огонь!

Пара секунд замешательства - не все успели быстро сориентироваться и надавить на спуск, и вот по двум колоссам ударили сотни грамм свинца и калёной стали. Одного даже развернуло полубоком, второй отшатнулся назад и закинул, как цапля, голову вверх. Наш огонь заставил противников на несколько секунд замереть на месте, и этого вполне хватило, чтобы поставить точку в нашем споре: на наших позициях что-то громко хлопнуло, раздалось шипение и в ‘цаплю’ ударил шлейф густого белого дыма.

Голиаф упал, как колода. Даже не дёрнулся ни разу. Его товарищ пальнул в сторону гранатомётчика, чьё местоположение выдавало облако пыли и дыма и быстро, намного быстрее, чем наступал, стал уходить назад. Несколько раз он оступался, один раз даже упал на колено и упёрся ладонью в землю, чтобы совсем не растянуться на земле, но смог уйти.

– Пусть уходит, всё равно нам остановить его больше нечем, выстрел к гранатомёту был один, а патроны надо жалеть. Отбой! Стоп огонь!

Когда неизвестный скрылся из виду, мы осторожно спустились с холма вниз, к телу убитому противника. Если бы в рюкзаке у одного из вояк не нашёлся складной, десантный вариант противотанкового гранатомёта и выстрел к нему, кровушкой мы бы умылись изрядно.

Костюм неизвестного был странен до невозможного. Казалось, что он состоит из кубиков, прямоугольных пластин и мелких шариков, неравномерно покрывающих поверхность костюма. От этого фигура убитого выглядела громоздко и сюрреалистично, брр. А ещё он был изготовлен из непонятного материала и был монолитен: ничего не гнулось, не мялось, материал с трудом царапался ножом. Словно перед нами скульптура из парка, а не человек (или кто?) в бронированном комбинезоне. Следы от пуль напоминали мелкие сколы на гранитной плите. С трудом удалось перерубить крепление в районе шлема и снять шлем. И вот тогда я испытал шок - это был не человек.

На нас смотрело лицо неизвестного создания: вытянутое, напоминающее формой продолговатую дыню, нос узкий и начинается в середине лба, лоб высокий без малейшей морщинки, да и вся кожа на лице неизвестного была гладкая, как бильярдный шар и имела тёмно-серый оттенок, глаза миндалевидные и очень большие, с некрупное куриное яйцо, без зрачка - одно белое пятно с мелкими фиолетовыми прожилками по краям, губы очень толстые, мясистые, тёмно-фиолетового, почти чёрного цвета, на подбородке крупная ямочка, как зарубка, практически делящаяся тот пополам.

– Ну и урод, - с отвращением произнес Хват.
– Никогда таких не видел. Мутант, что ли?

– Не мутант - местный житель, - спокойно, прямо очень спокойно произнесла Герла.
– А я говорила, что мы не в Зоне.

Я, было, хотел спросить, о чём это она, но тут заметил её взгляд, направленный на горизонт и проследив за ним, испытал шок вторично: над кромкой земли и неба поднималась бледно-голубая, некрупная двойная луна!

КОНЕЦ.