— Настенька, — Прасковья Марковна застыла посредине комнаты с покрывалом в руках, — ничего страшного, что мы сейчас здесь, — она окинула взглядом их убогую комнатушку, — и пусть одежда наша с чужих плеч — у тебя вся жизнь еще впереди... Ты только смотри не влюбись в кого попало. — Прозвучало предостерегающе.

— Бабушка, не начинай. Я не собираюсь ни в кого влюбляться!

Анастасия в свободной футболке стояла босиком на полу, укрытом старым потрескавшимся линолеумом — ни тапок, ни ковра не было, и на фоне всей этой серости она даже в серой футболке оставалась ярким пятнышком с изумительными голубыми глазами и блестящими янтарными волосами. Она запросто могла бы стать мечтой художника, как и любого ценителя прекрасного — ведь у каждой сказочной феи были ее черты.

— Повторенье — мать ученья! — нашлась Прасковья Марковна. — Такая умница как ты не должна наступать на одни и те же грабли, но это не значит, что ты не можешь думать о замужестве. Вот, я в твои годы уже присматривала подходящего кандидата, и тебе советую обращать внимание на умных, воспитанных молодых людей, если, конечно, они еще не перевелись, во что хочется верить. Скажем, во времена моей молодости с образованным человеком можно было познакомиться в театре — ценители искусства не могут быть дураками; в библиотеке — жаль, что сейчас зачастую книги или вообще не читают, или читают в электронном варианте; в музее, наконец. — Прасковья Марковна задумчиво подняла глаза к небеленому потолку. — А я с твоим дедом познакомилась в больнице, но это не меняет суть дела. Я к тому, что ты сегодня собираешься идти в библиотеку, — не познакомиться ли тебе там с каким-нибудь физиком или…

Прасковья Марковна иной раз говорила слишком много и без умолку, и Анастасии часто приходилось обрывать ее нравоучительные монологи:

— Бабушка, да не интересуют меня парни! С большим удовольствием я бы прочла хороший роман. Вот схожу в библиотеку, и настроение подымется. — А сама мысленно пожалела, что память нельзя стереть, и подвальная жизнь еще долго будет ей сниться в кошмарных снах.

Анастасию последнее время частенько мучила меланхолия, но ей нужна была всего лишь книжка, а не «познакомиться с каким-нибудь физиком».

В то самое утро, правда, не с первыми лучами, а ближе к полудню мысли о вынужденном походе в библиотеку напомнили Льву Зольтеману о проигрыше в покер и необходимости выполнить не самое сложное и безрассудное, но глупое, как ему казалось, желание победителя — познакомиться с девушкой в библиотеке. В качестве доказательства Лев должен был пригласить свою жертву в кафе и развлечь друзей подробностями старомодного знакомства, предоставив им возможность от души посмеяться над какой-нибудь «серой мышкой», которую почему-то заранее обрисовали как прыщавую толстушку в очках.

Для Льва Зольтемана, как и для Анастасии Малевской, этот город тоже не был родным. Лев родился и вырос в Екатеринбурге и гордился местом своего рождения. Его прадед шефствовал над лейб-гвардией пехотного полка и под командованием самого Николая II воевал с Германией во время Первой мировой войны (1914г.). Об этом с гордостью часто рассказывал Льву дед — участник уже другой войны — Великой отечественной. Отец Льва — Николай Трофимович Зольтеман высокопоставленных военных чинов не занимал, но получил два высших образования и унаследовал смолоду приличный капитал, что дало старт его собственному делу. Он слыл преуспевающим бизнесменом, но из-за возраста, а в мае он с шиком отметил шестидесятипятилетие, ушел на заслуженный отдых, имея счета в нескольких крупных банках и возможность жить на широкую ногу.

Лев Зольтеман, не лишенный живого, деятельного ума и цепкой хватки ко всему, что может принести выгоду, уже в двадцать пять тоже запросто мог бы раскачиваться, если не в директорском кресле, то в кресле заместителя, пить дорогой коньяк и постепенно накапливать запасы жира параллельно с ростом банковского вклада. Такого мнения был о нем отец. Но Лев в свои двадцать восемь все еще оставался взбалмошным юнцом, всеобщим любимцем, студентом с модной стрижкой и миловидным личиком с тонкими чертами, чего никак нельзя было сказать о его младшем брате — Владиславе. Владислав был гордостью отца, а Лев часто заставлял краснеть: в школе — от стыда перед учителями, а в домашней обстановке — от злости, возмущения, пререканий и непослушания.

Из-за очередного такого конфликта Лев, раздосадованный строгостью отца, не просто ушел из дома, а переехал в другой город, где проживала его двоюродная тетушка Зоя, приютившая племянника на неограниченный срок. С ней у Льва разногласий не возникало, им и спорить не доводилось: Лев приходил домой только ночевать и ничем не огорчал пожилую женщину. Она была довольна, что по утрам было для кого готовить, пусть и скромный завтрак, мало-мальски заботиться, рассказывать последние новости в мире и во дворе.

Вскоре Лев нашел возможность хорошо зарабатывать, взял кредит в банке и стал частным предпринимателем. Он открыл пиццерию в спальном районе города и покинул раздосадованную старушку, обрекая ее на полное одиночество. Он смог себе позволить снимать дорогую квартиру в престижном доме, не отказывал себе в развлечениях, но по большому счету не имел ничего стоящего, кроме мебели и рабочего оборудования в пиццерии, за что необходимо было еще рассчитаться с государством. И несмотря на это, склонный казаться в глазах разных людей неодинаково успешным молодым человеком, Лев, как неординарная общительная натура, вопреки всем зримым и незримым недостаткам всегда с легкостью находил общий язык с представительницами прекрасного пола и мог производить впечатление порядочного, перспективного молодого человека.