– Умная ты, – резюмировал Железнов.

– Сам такой, – парировала Керес.

Ленка кивнула на эфирный, где Дикало параллельно изменяющимся картинкам оглашал результаты второго тура:

– О, «брюнетки» показали стопроцентный результат (Катя Строева крупным планом), из пяти блондинок только две вышли победительницами, зато из шести шатенок четыре прошли в следующий круг. И у нас практически не осталось «рыжих», только одна из четырех рыжих участниц – Анна Аржанова – вышла в четвертьфинал…

– Все ищешь формулу красоты? – голос у Ленки прозвучал жестче, чем обычно.

Железнов взглянул на монитор – графика работала исправно, две картинки с обобщенными изображениями победившей и проигравшей участниц динамично изменяли свои очертания в соответствии с текстом: «…среди оставшихся восьми участниц пять имеют длинные волосы и только трое – короткую стрижку. О-о! Наши мужчины предпочитают «крутые» бедра, посмотрите, этот показатель по сравнению с предыдущим туром увеличился на 3 см, но, оказывается, предпочитают не самую большую грудь – этот показатель упал на 2 см…»

– Да нет, не ищу, – равнодушно произнес Железнов. – Хочу, чтобы… – Железнов на секунду отвлекся на графику на мониторе, – …чтобы женщины поняли, что у них есть выигрышного с нашей, мужской точки зрения. Вы ведь у нас в абсолютном большинстве – красавицы, – Железнов улыбнулся Керес.

– Только не все это понимают. И не все понимают, как лучше преподать себя. Вот, собственно, и все… чего я хочу.

– И счастье будет на Земле… – не удержалась от иронии Ленка.

– Ну… Хоть для кого-то. Уже не всё зря.

– Подводка к третьему – «Мужчина и женщина», – на всю аппаратную огласил Наум. – Четыре! Три! Два! Один! Пошла!

На экране пошла нарезка из перемежающихся скандалов между женщинами и мужчинами, страстных поцелуев и нежных взглядов. В общем, мужчины и женщины. Вечная страсть и вечная борьба.

– Что у нас там? Третий тур? «Выборы», – Ленка вытащила телефон из сумки, который выдавал почти неслышный вибрирующий звук, посмотрела, кто звонит, решительно нажала на «Сброс». – «Выборы» – эт-то интересно.

Посмотрим, есть ли сегодня здесь хоть кто-нибудь, кого можно выбрать.

Керес пересела на свободное кресло. На экране Дикало «напоминал» присутствующим в зале и телезрителям об условиях третьего тура: каждая из участниц выбирает из аудитории одного и только одного мужчину, который, на ее взгляд, наиболее близок к ее пониманию мужчины.

– Железнов, – Керес, по-видимому, была не очень довольна собой во время разговора с ним, однако свое раздражение она чисто по-женски опять же решила вылить на Железнова, – а почему ты остановился именно на этом конкурсе? Мог бы придумать что-нибудь и поэротичнее.

– Ленка, ты же умная женщина, – Железнов решил не входить в клинч, а, наоборот, отпустить ситуацию. – Ты все прекрасно понимаешь. У этого конкурса сильный психологический подтекст. Участница должна «попасть» в мужскую аудиторию точнее, чем ее соперница. Какого мужчину выбрать?

Самого мускулистого? Самого среднестатистического? С обаятельной улыбкой? Самого невзрачного? Как аудитория оценит ее выбор? Ведь каждый член жюри – он же просто мужчина, сидящий в этом зале – будет проецировать ее выбор на себя. Сопоставлять. Мог бы он оказаться на его месте? Безоговорочно признает ее выбор, если он «увидит», что мужик «достоин»? Но для этого аудитория должна быть «умной» и «понимать» ее выбор. Либо выбрать самого средненького. Либо самого невзрачного… чтобы любой мог подумать, что у него тоже есть шанс понравиться красавице, если она выбрала «такого»… Тут нужно женское чутье на мужскую аудиторию, интуиция.

Железнов усмехнулся, по-видимому, каким-то своим мыслям и продолжил:

– Наверное, это можно было бы, в конечном итоге, и просчитать. Но, ты знаешь, как бывший научник, я считаю, что это задачка посложнее, чем определить победительницу в конкретной паре, что, собственно, частично и умеет делать наша «Джульетта». Тут нужно формализовать психологию каждого индивидуума из аудитории. Каждого нужно изучать. То есть – это цель отдельного исследования с непредсказуемым результатом. А наши девочки, – Железнов кивнул в сторону подиума, – легко и непринужденно решают ее на интуитивном уровне. Собственно, Ленка, на мой взгляд, в этом и состоит разница между искусственным интеллектом и природным.

– И все-то ты знаешь, – Керес не очень нравились ироничные нотки, обосновавшиеся в ее голосе, но остановиться у нее никак не получалось, – и все-то ты можешь объяснить…

– А я давно пришел к выводу, что обосновать, именно обосновать можно всё. Всё, что угодно! Другой вопрос – принять для себя это обоснование или нет. Ну вот, смотри, – Железнов кивнул в сторону эфирного монитора. – Андрей, кто у нас там?

– Там у нас, – подал голос Борисов, – двадцатый – Чернова, и… – Андрей наблюдал, как Дикало запустил в очередной раз лототрон, – …ни хрена себе! Строева! Двадцать девятый. Да это… Это – почти финал! Во всяком случае, та, кто сейчас победит, будет в финале!