Шрифт:
Свет на сцене меркнет, обозначая перерыв между картинами.
Через полчаса.
Сцена освещена более условно, чем в предыдущих картинах. Помещение погружено в полумрак, ясно различимы только вертикальные линии столбов и некоторые отдельные предметы, как, например, пальма на лестничной площадке. Отчетливо видна также кондитерская, превращенная Лейди в призрачный бумажный виноградник. Действие происходит на фоне вечернего пейзажа, открывающегося за большим окном. Порывисто свистящий ветер метет по небу облака, и колдовской пейзаж то вдруг озаряется лунным светом, то снова тускнеет. Свора тюремных собак все еще не угомонилась: время от времени слышен их яростный захлебывающийся лай.
Мимо лавки в загадочной спешке то и дело снуют какие-то фигуры, они поднимают призывным жестом руки и что-то тихо выкрикивают. Выхваченные из мрака светом лампочки, висящей за дверью, они подобны теням в подземном царстве.
В начале картины сцена пуста, слышен только звук шагов: кто-то спускается по лестнице.
С улицы врываются Долли и Бьюла.
ДОЛЛИ(приглушенный крик). Песик?!
БЬЮЛА(так же). Короты-ыш!
ЕВА(показывается на площадке, тихо, в тоне ее превосходство привилегированного посетителя, допущенного к постели больного). Потише, пожалуйста! Мистер Биннингс и мистер Хэмма (так зовут мужей Долли и Бьюлы) наверху у Джейба… (Продолжает спускаться.)
На площадке появляется всхлипывающая Сестрица.
ЕВА. Спускайся осторожнее, Сестрица.
СЕСТРИЦА. Помоги мне. Я едва держусь на ногах.
Ева не обращает на ее просьбу внимания, смотрит на Долли и Бьюлу.
БЬЮЛА. У него все еще идет кровь?
ЕВА. Кровотечение, кажется, удалось остановить. Ах, Сестрица, Сестрица, возьми себя в руки! Всем нам рано или поздно приходится сталкиваться с этим.
ДОЛЛИ. Он без сознания?
ЕВА. Нет, кузен Джейб в твердой памяти и здравом рассудке. Сиделка Портер говорит, что для человека, потерявшего столько крови, у него пульс удивительного наполнения. Ему, конечно, сделали переливание…
СЕСТРИЦА. Дважды.
ЕВА(подходит к Долли). Да. И еще впрыснули глюкозу. И сразу, как по волшебству, к нему возвратились силы.
БЬЮЛА. А она наверху?
ЕВА. Кто?
БЬЮЛА. Лейди.
ЕВА. Нет! Говорили, к косметичке зашла, а с тех пор ничего не слышала о ней.
БЬЮЛА. Не может быть!
ЕВА. Спросите Сестрицу.
СЕСТРИЦА. Она все еще не отказалась от мысли…
ЕВА…устроить сегодня торжественное открытие кондитерской. Включи там свет, Сестрица.
Сестрица проходит в украшенную кондитерскую и включает там свет.
Изумленные восклицания Долли и Бьюлы.
В ее поступках, разумеется, нет и капли благоразумия. Она окончательно спятила, но это все-таки не извиняет ее. Час назад, примерно в пять, она звонила, но даже не заикнулась о Джейбе, даже не назвала его имени. Спросила только, прислала ли Руби Лайтфут ящик виски «Сигрэм». И сразу повесила трубку, не успела я… (Идет направо.)
БЬЮЛА(входит в кондитерскую). О, теперь мне все понятно! Теперь я вижу, что она здесь устроила. Электрическая луна, звезды из серебряной бумаги, искусственные виноградные лозы!.. Вот, оказывается, во что она превратила это помещение — в виноградник на Лунном озере!
ДОЛЛИ(усаживаясь в кресло для примерки обуви, внезапно). Вот она!.. Вот она идет!
Сестры Темпл в кондитерской отходят в сторону, их теперь не видно.
Входит Лейди. На ней дождевик с капюшоном. В руках большая бумажная сумка с покупками и картонная коробка.
ЛЕЙДИ. Ну, чего умолкли, валяйте дальше: у меня уже и так уши горят.
БЬЮЛА(входя в лавку). Лейди!.. О боже мой, Лейди!
ЛЕЙДИ. Что это вы произносите мое имя таким жалостливым тоном? А? (Откидывает капюшон, кладет сумку и коробку на прилавок. Взор ее сверкает.) Вэл! Вэл! Где мой приказчик, не знаете?
Долли отрицательно качает головой.
Сидит, наверно, в «Синей птице» и уминает бифштекс с жареной картошечкой и капустным салатом — и все за семьдесят пять центов…
Шум в кондитерской.