Негр закидывает назад голову и подхватывает клич: отрывистые, гортанные звуки, все более и более высокие по тону, завершаются пронзительно-диким, напряженно-страстным воплем. Женщины на лестничной площадке в испуге отшатываются и взбираются еще выше.

И, словно вызванный этим кличем, появляется Вэл. Ему лет тридцать. В красоте его есть что-то дикое, словно бы сродни этому кличу. Ни модных джинсов, ни роскошной тенниски — на нем лоснящиеся от износа и не слишком туго облегающие ногу брюки из темной саржи и — что в первую очередь и бросается в глаза — куртка из змеиной кожи, отливающая белым, черным и серым. В руках — гитара, испещренная надписями.

(Глядя на Вэла.) Спасибо, дядюшка…

БЬЮЛА. Эй, старик!.. Эй ты, Чоктоу! Колдун! Проваливай отсюда, скотина черномазая, — нам надо сойти вниз!

Кэрол дает негру доллар. Тот выходит, бормоча себе под нос.

Вэл придерживает дверь, пропуская Ви Толбет.

Это грузная, рыхлая женщина, лет сорока с небольшим. Она увлекается живописью в примитивном стиле, в руках у нее одна из ее работ.

ВИ. Юбка зацепилась за дверцу шевроле… Порвалась, кажется…

Женщины спускаются вниз. Короткие приветствия, общее внимание сосредоточено на Вэле.

Не пойму, то ли здесь вправду темно, то ли я начинаю слепнуть? Весь день сегодня писала, десять часов просидела за мольбертом, не вставая, — только изредка отрывалась выпить кофе. Торопилась успеть — по вечерам я почти ничего не вижу. Удачно, кажется, получилось на этот раз. Но устала страшно. Ничто так не выматывает, как живопись. И не физическая даже усталость, а словно бы внутри вся опустошена. Понимаете? Внутри. Словно все выгорело. И все-таки, когда завершишь что-нибудь, чувствуешь себя как-то приподнято. Как поживаете, Долли?

ДОЛЛИ. Хорошо, миссис Толбет, благодарю вас.

ВИ. Чудесно. А вы, Бьюла?

БЬЮЛА. Не жалуюсь.

ВИ. Все еще не могу ничего разглядеть. Кто это там? (Показывает на фигуру Кэрол у окна.)

Женщины многозначительно молчат.

(Внезапно.) Ах, это она! Я думала, родные не позволяют ей бывать здесь…

У Кэрол вырывается чуть слышный горький смешок. Не отрывая глаз от Вэла, медленно проходит в кондитерскую.

Джейб и Лейди вернулись?

ДОЛЛИ. Коротыш и Пес отправились за ними на станцию.

ВИ. Прекрасно. Значит, я как раз вовремя. Я принесла свою новую работу. Только что закончила, еще не высохли краски. Я подумала, что Лейди, быть может, захочет повесить ее в комнате Джейба, чтобы он любовался ею, пока не оправится от операции. Люди, побывавшие на волосок от смерти, любят, чтобы им все напоминало о духовном… А? Да, да, это вознесение святого духа…

ДОЛЛИ(глядя на холст). Святого духа?.. А где же у него голова?

ВИ. Видите — сияние? Это и есть голова. Такой она мне привиделась.

ДОЛЛИ. А этот молодой человек с вами, — кто он?

ВИ. Боже мой, извините. Я так вымоталась, что позабыла о приличиях. Мистер Вэлентайн Зевьер. Миссис Хэмма. Миссис… простите, ради бога, Бьюла, всегда забываю вашу фамилию.

БЬЮЛА. Охотно прощаю. Меня зовут Бьюла Биннингс.

ВЭЛ. А с этим что делать?

ВИ. Ах да — шербет. Мне пришло в голову, что Джейбу надо будет покушать что-нибудь легкое, и я захватила шербета.

ДОЛЛИ. Шербет? Какой шербет?

ВИ. Ананасный.

ДОЛЛИ. Ананасный? Как раз мой любимый! Поставьте в холодильник, пока не растаял.

БЬЮЛА(заглядывая под салфетку). Боюсь, уже поздновато.

ДОЛЛИ. Неужто растаял?

БЬЮЛА. Одна жижа!

ВИ. Какая жалость! Поставьте все-таки на лед, может быть, снова затвердеет.

Женщины разглядывают Вэла.

Где у них холодильник?

БЬЮЛА. В кондитерской.

ВИ. А разве кондитерская работает? Я думала, Лейди закрыла ее.

БЬЮЛА. Закрыть — закрыла, а холодильник все там.

Вэл проходит в кондитерскую.