– За что? – скривившись, спросил Федя, глядя на моего защитника.

– Увижу, что подошел к ней, ты – труп. Услышу, что снова оскорбил ее, ты – труп. Посмеешь нанести ей вред сам или через кого-то другого, ты – труп, – прозвучал холодный голос Изверга, и я буквально уронила челюсть.

– Ивар, ты с ума сошел?! – растерялся Федоил.

– Я сказал, ты меня услышал, – безэмоционально ответил боевик.

– Да она же ведьма! Гулящая ведьма!

– Это моя ведьма! А за «гулящую»… – Он в одну секунду оказался рядом с Ниртоном и снова врезал ему.

Федоил совершил очередной полет в сугроб, и над ним нависла мощная фигура, закутанная в черный плащ.

– Я же тебя предупредил, – совершенно спокойно произнес Ивар.

И вот честно, от этих его почти равнодушных интонаций озноб пробрал даже меня. Почему-то подумалось, что Федька и правда – труп, если сделает то, о чем его только что предупредили. И прибьет его дерхан так же невозмутимо и обстоятельно. Все же Изверг, он… какой-то примороженный по жизни.

– Понял-понял! – Лежащий на снегу парень поднял вверх обе руки в миролюбивом жесте. – Был не прав! И это… Ивар, ты бы перекинулся обратно…

Боевик выпрямился, отвернулся и направился ко мне, чем Федька не замедлил воспользоваться. Вскочил и, поскальзываясь и спотыкаясь, рванул в сторону мужского корпуса. А я так и стояла, открыв рот, прижимая к груди коробку с тортом. Изверг приблизился, и я только тогда увидела, что он находился в частичной трансформации. Руки и тело человеческие, а вот харя… та самая… жуткая и зубастая. Дерхан дошел до меня и встал на расстоянии вытянутой руки.

– Тортик? – ошалело брякнула я и вытянула вперед руки, почти ткнув в него коробкой.

Серые глаза на жуткой чешуйчатой морде моргнули, облик чудовища поплыл, и вот передо мной снова обалденный красавец, по которому сохли десятки девушек.

– Кир-рюш-ша, я тебя предупреждал, чтобы ты одна не возвращалась в темноте? – обманчиво спокойно спросил он.

– А я не одна. Меня дядька-охранник проводил, – начала я зачем-то оправдываться. Не иначе как в шоке была. – Он со мной даже в кондитерскую зашел, помог выбрать торт и подарил шоколадку.

– Кир-ра!!!

– Тортик? – Я снова в защитном жесте ткнула в парня коробкой.

Может, он отвлечется, и я тогда сбегу? Понятно же, что силы не равны и он меня закатает в асфальт, если захочет. Ну… или отлупит, чего тоже не хотелось бы. Я, конечно, потом отомщу, но получу-то сейчас, и это будет весьма обидно.

– Где ты была весь день? Даже Лола тебя потеряла.

– Работала, – поняв, что гроза миновала, я опустила руки с коробкой. – Мне клиентов нашли, так что сегодня весь день зачаровывала особняк торговца тканями на Снежной улице.

Брюнет неодобрительно покачал головой, но спросил совсем о другом:

– Что тебя связывает с Федоилом Ниртоном? За что он так тебя не любит?

– Ну… я его поколотила шваброй при нашей первой встрече, думала, он вор. И это по его вине я тут очутилась: провалилась в его портал. Хотя, как мне кажется, это не настолько веская причина для столь сильной антипатии.

Дерхан издал нечто вроде сдавленного смешка, а я, поежившись от налетевшего ветра, переступила с ноги на ногу.

– Ивар, пойдем ко мне чай пить? У меня тортик… – И я снова вытянула в его сторону руки с коробкой. – И ребят позовем, посидим немножко…

– Какой же ты еще ребенок, – почему-то печально вздохнул красавец брюнет и кивнул в сторону женского корпуса общежития: – Иди, отогревайся. Я приду через переход. Кого звать?

– Юргиса и Эварта зови. Они давно напрашивались чаю со мной и Лолой попить. Жалко, Тельтина на каникулы уехала, Эварт был бы рад с ней пообщаться. Ну и остальных моих вчерашних пациентов, – хихикнула я.

Когда я подошла к своей комнате, услышала доносящиеся из нее голоса. О как! И кто ж там у Лолины в гостях? Чужих видеть не хотелось. Я приоткрыла дверь и заглянула в щелку, чтобы, если что, успеть по-тихому уйти.

– Ой! – удивилась, когда увидела, кто собрался в нашей комнате. Все вчерашние жертвы алкогольного отравления в полном составе сидели кто на кроватях, кто на стульях. Не было только Изверга. – А чего это здесь за сосновый бор? – спросила, войдя в комнату.

– Почему «сосновый бор»? – не понял Мальдин.