Соловей-разбойник снова свистнул… Одно из окон перехода вынесло звуковой волной, а сказочная нечисть заулюлюкала, продолжая драку.

– Что здесь происходит?! – громогласно вопросил вышедший из телепорта прямо на лужайке ректор.

Нечисть напряглась и затихла. Верхние начали сползать с нижних, а те, кряхтя и постанывая, вставали и пытались отряхнуться. Сивка-Бурка на прощание лягнул-таки Серого Волка, и тот улетел в кусты. Баба-яга еще разок огрела метлой Змея Горыныча, после чего, тяжело опираясь на нее, побрела к лешему. Водяной булькнул горлом, заметался, потом погрозил кому-то рукой и спрятался за Кощеем Бессмертным.

– Адептка Золотова! – найдя меня взглядом, вопросил глава школы.

Я сделала ему ручкой и завела свою привычную песню:

– Магистр Новард, я так больше…

– А ну цыц! – рявкнул озверевший от моих выходок ректор. – Кратко, сдержанно и по существу!

– Это наглядные пособия к курсовой работе по мифологии моей родины. Мы направлялись к магистру Кариборо! – отрапортовала я.

За моей спиной хрюкнули от смеха Ивар, Юргис и Эварт. Остальные адепты и персонал школы тоже издавали различные звуки, но я не вслушивалась.

– Магистр Кариборо! – позвал ректор, глядя куда-то в пространство перед собой. – Вы не могли бы подойти ко мне? И пригласите, пожалуйста, магистра Летурна Огинхельма.

Через минуту из возникшего на лужайке портала вышли Аннушка и преподаватель по иллюзиям и фантомам. А ректор все это время нехорошо смотрел на меня, заставляя мучиться ожиданием кары.

– Магистры, – поприветствовал учителей глава школы. – Тут вот…

– Какая прелесть! – проворковала Аннушка, шагнула к Змею Горынычу и протянула руку.

Змей забился в истерическом припадке и попытался спрятаться за Чудом-юдом. Ну чисто страус! Прижал все три головы к земле и стал подсовывать их под волосатый шар. Чудо-юдо такому совсем не обрадовалось, громко клацнуло зубами и мячиком ускакало к кикиморе и мавке.

– Магистр Кариборо, очень прошу вас, примите курсовую у этого чудовища здесь, – устало попросил темную фею ректор и некультурно ткнул в меня пальцем. – Боюсь, школа не выдержит всех ее наглядных пособий в своих стенах.

– С удовольствием! – мелодичным голоском отозвалась Аннушка и повернулась ко мне.

У меня тут же свело живот от страха, и я стала прикидывать, куда бежать и где прятаться.

– Магистр Огинхельм, а вас я прошу проследить за тем, чтобы потом эти пособия были развеяны, – продолжил ректор, обращаясь к преподавателю иллюзий и фантомов.

Сказочные герои подняли гвалт. Быть развеянными они не хотели. Особенно старался Змей Горыныч, который опять завел песню, что он – фольклорный элемент, персонаж мифов и легенд, редкий вид и вообще занесен в Красную книгу и охраняется законом.

И тут я не выдержала:

– А ну нишкните! Вы что устроили, стервецы?! – обвела тяжелым взглядом притихшую нечисть и потрясла кулачком. – Ужо я вам!

Сдавленно хохотнул Ивар, все так же стоявший за моей спиной, положив руку на плечо.

– Это, простите, на каком языке вы сейчас с ними беседовали, адептка? – поинтересовалась Аннушка и подняла идеальную бровь.

– Да я бы с ними на матерном побеседовала, – машинально ответила и снова погрозила своим фантомам. – У-у-у, паршивцы! Да только приличия не позволяют.

– Девица-краса! – вальяжно подплыл к Аннушке Кощей Бессмертный и приосанился. – Уж больно хороша ты, как я погляжу. Есть ли у тебя суженый?

– А вы с какой целью интересуетесь? – невозмутимо спросила фея.

– С целью превратить его в козла, – пояснил страхолюдный скелетообразный дядька. Сказки я всегда любила, так что образ Кощея у меня вышел что надо.

Магистр Кариборо растерялась и не нашлась, что сразу ответить, а сказочный злодей продолжил:

– Выходи за меня замуж, девица. В золоте купаться будешь! В каменьях самоцветных. Жемчуга, парчу и меха к твоим ногам брошу.

– А вы кто, любезный? – озадаченно уточнила девица-краса.

– Кощей Бессмертный! – поправил он на обтянутом кожей лысом черепе корону.

Пальцы Ивара сжались на моем плече, и он чуток меня развернул, чтобы заглянуть в мои бесстыжие глаза.

– Кощей Бессмертный, говоришь? – прошипел дерхан.

– Ну-у…

Лола застонала от сдерживаемого смеха, Юргис и Эварт были не столь хорошо воспитаны и заржали в голос. Впрочем, тут же заткнулись под недобрым взглядом прибежавшего на разборки декана Аррона.