– Нет, пап, не думаю.

– А жаль. Парень-то хороший.

– Ну, теперь у меня есть друг в США.

– Только не делай вид, что у тебя только один такой друг.

– Не один, но этот не такой, как все остальные.

– Да, - со вздохом заключил папа, - этот рыжий.

Не помню, когда я впервые показала Джеку папу. Кажется, когда мы с ним ходили в школу за какими-то документами вместе, а дело было вечером. Я сделал один совместный снимок и отправила ему с подписью «Папочка». Мы там оба хорошо вышли и были похожи, как две капли воды. На нас черные куртки и почти одинаковые шарфы, у меня высокий хвост, из макияжа только черные стрелки, он только что постригся, легонько держит меня за плечо, я положила голову на него, уставшая улыбка на лицах обоих. И тут с Джеком случилось то же самое, что с папой.

– Какие же вы классные оба! Такие красавчики. Теперь я увидел твоего папу.

– Он передавал тебе привет.

– Серьезно? Ты рассказывала ему обо мне?

– Да. Ты, кстати, очень ему понравился.

– Правда-правда? Это так здорово, так волнующе, ты не представляешь. Обязательно передай ему привет, и что, сэр, я по уши влюблен в вашу дочь.

– Так и передать?

– Так и передай.

– Передала.

– И?

– Он сказал, что любит меня больше.

– Ха-ха-ха, мне нравится чувство юмора твоего отца!

– А мне нравишься ты…

– О, сэр, ну и малышку вы вырастили…

Наверное, с того дня во мне что-то екнуло. И екало потом каждую секунду, когда я была с ним. Что это было? По ощущениям похоже на несварение, дикое волнение и лихорадку одновременно. Я влюбилась. О, жуть! С этих самых пор начнутся проблемы. А уж я знаю, я помню, чем заканчиваются такие истории, я читала. Или мучаешься с ним, пока не настанет последняя страница, на которой все смазливо счастливы, или кто-нибудь кончает с собой. Лично меня, большую часть времени, такой конец не привлекает. Но то, что с каждым днем с Джеком заходило все дальше, пугало меня. Например, потому что я начала слишком привязываться и требовать круглосуточного внимания. И требовать, как ни странно, не у него, а у пространства, у вселенной, у высших сил. Безумие. Скоро нашу идиллию стали прорезать дни, когда Джек не писал мне. И это было так странно, так не похоже на него. Я думала, что он всегда такой внимательный, всегда участливый, всегда ответственный в плане эмоций, что он навсегда таким и останется. И хотя, «ничто не вечно под луной», я все равно надеялась.

Не помню, как это случилось в первый раз. Наверное, я просто не заметила. В тумане памяти я ясно вижу только выплывающие одинокие дни, просиженные у телефона. Так странно стало не получать от него весточки. Я сразу начала волноваться. Каждый час без его сообщения казался мне тяжелым и жутким. В мой последний школьный год я не была особо занята вечерами, нет. Меня не донимала учеба, спорт, прогулки с компаниями. Словом, все родное юному возрасту чаще всего было мне чуждо – эти дела никли за меланхолией. Хорошо это или плохо, меня мало волнует, я лишь хочу сказать, что для любви, а значит, и для постоянных переживаний у меня было слишком много времени. А у Джека его не было. А мой инфантилизм и рушащиеся воздушные замки все не давали мне это понять.

В один из скользких ноябрьских вечеров я, посмотрев на мертвецки тихий телефон, решилась сама написать ему. Да, такое унижение Мари терпела впервые. Но Джек этого стоил, и я без зазрения совести набрала что-то милое и непринужденное. Не успела отложить телефон, как он зазвонил. На том конце провода была Света. Она позвала меня на новое представление в театр, на что я с радостью откликнулась. Тогда не мешало развеяться. У меня было немного времени, чтобы собраться и настроиться на культурный вечер. Мама как раз пришла с работы, и, насколько я поняла, была не в духе.

– Привет, мам, - я вышла к ней в коридор уже в платье, накрашенная и в приподнятом настроении, несмотря на все еще молчащий телефон в руке.

– Ты куда-то собираешься?

– Да, Света позвала меня на какое-то новое представление ее отца.

Ну, как вы поняли, Светили родители люди творческие, они оба актеры и играют в одном и том же театре. Благодаря нашей дружбе, я не раз попадала на закрытые премьеры, показы, новые шоу и подобного рода мероприятия. Часто это было весьма кстати, ведь Света, уж не знаю как, всегда умудрялась угадывать настроение своих друзей, вне зависимости от того, видит ли она их или нет. И с такой же легкостью у нее получалось в этот же момент поднять им настроение.

– А почему мне не сказала?

– Извини мам, я еле успела собраться.

– На улице уже ночь, куда ты идешь! – она повысила тон, и я уже поняла, что из этого разговора не выйдет ничего хорошего.

На самом деле, было всего-то шесть или семь вечера, но так как в окно уже стучал декабрь, для мамы это уже глубокая ночь. Да, моя мама во многом была на порядок круче остальных, но, коль скоро дело доходило до крупной ссоры, нам обеим напрочь сносило крышу. А вместе с ней вежливость, разум и адекватную речь. Мы, наверное, так часто ссорились потому, что она слишком сильно боялась за меня. Знакомая проблема, правда? И мама вечно перегибала палку. Порой родители не замечают, в какие тиски засовывают своих детей, и к каким более страшным последствиям это может привести, чем просто довериться ребенку, и дать ему спокойно повеселиться, надеть до безумия странные вещи и прогуляться по вечерней улице, пусть и под вашим диким волнением. Но поверьте, лучше отложите лишний звонок сыну или дочке, чтобы опять спросить, где он или она. Хватит терроризировать их друзей для усиления контроля. Лучше отпустить, и тогда они точно останутся с вами. К сожалению, у меня никогда не хватало смелости на такой простой и понятный разговор с мамой. Вместо этого мы без устали кричали друг на друга.

– Да все будет нормально, я же не одна. И там будет ее мама.

– А где вы встретитесь?

– Тут же, у дома. Все, я ухожу.

Она с силой взяла меня за руку:

– Подожди! А как ты обратно? Они подвезут тебя?

– Да, да, мам…

– Слышишь, чтобы обязательно до дома!

– О, Боже, мама! Хватит! Я уже не маленькая!

– Не кричи на меня! – она сморщила лоб и со злости сжала губы. – А то сейчас ты вообще никуда не пойдешь! Умная нашлась.

– Не ори на меня! Я не собираюсь тебя слушаться. Захочу - пойду куда угодно.