– А какие еще фокусы ты знаешь? – с горящими глазами спрашивает Ана.

– О, моя дорогая мисс Стил, залезайте в мою постель, и я покажу.

– Может, мне стоит хоть раз побыть недотрогой? – кокетничает она, склонив голову набок, так что волосы рассыпаются по плечу.

Новая игра. Интересно.

– Ну… дверь закрыта. Вряд ли вам удастся от меня сбежать. Считайте, что дело сделано.

– Но я умею торговаться, – говорит она тихо.

– Я тоже.

Так, что здесь происходит? Она не хочет? Слишком устала? Что с ней?

– Ты не хочешь трахаться? – растерянно спрашиваю я.

– Нет, – шепчет Ана.

Что ж, печально. Она сглатывает и тихо произносит:

– Я хочу, чтобы мы занялись любовью.

Озадаченно смотрю на нее. Что именно она имеет в виду? Заняться любовью? А мы что делали? Это просто синоним слова «трахаться».

Ана мрачно сверлит меня взглядом. Черт! Это и есть ее представление о «большем»? Цветочки, сердечки и прочая дребедень, или что там ей нужно? Или это просто семантика? По-моему, да.

– Ана, я…

Чего она от меня хочет?

– По-моему, мы уже занимались.

– Я хочу тебя потрогать.

Черт, черт, черт!.. Отступаю, чувствуя, как мрак распирает грудь.

– Пожалуйста, – шепчет она.

Нет. Нет! Я ясно дал ей понять, что это невозможно.

– О, нет, мисс Стил, вы сегодня и так получили много поблажек. И я говорю «нет».

– Нет?

– Нет.

На какой-то миг мне хочется отправить ее домой или наверх – куда угодно, лишь бы подальше от меня. Не трогай меня! Ты, пьяный сукин сын, отойди от меня подальше! Или я запущу в тебя машинкой! А потом я вдруг вспоминаю, что завтра она уезжает и мы долго не увидимся. Вздыхаю. У меня нет сил на споры.

– Послушай, ты устала, я устал, давай просто ляжем спать.

– Значит, прикосновения относятся к недопустимым действиям?

– Да. Тоже мне новость.

– Пожалуйста, расскажи почему.

Я не хочу это обсуждать. Никогда.

– Анастейша, хватит!

Ана сникает.

– Это важно для меня, – говорит она с робкой мольбой в голосе.

Я приглушенно ругаюсь. Вытаскиваю из комода футболку и швыряю Ане.

– Надевай и ложись спать.

Зачем я вообще разрешаю ей спать со мной? Риторический вопрос: в глубине души я знаю ответ. Просто с ней лучше спится. Она – мой ловец снов, который не подпускает ко мне кошмары.

Ана отворачивается, снимает лифчик и надевает футболку. А что я сказал сегодня днем в комнате для игр? Она не должна прятать от меня свое тело.

– Мне нужно в ванную, – говорит Ана.

– Ты спрашиваешь разрешения?

– Э-э… нет.

– Анастейша, ты знаешь, где ванная. Сегодня, на этом этапе наших странных отношений, тебе не нужно разрешение, чтобы ею воспользоваться.

Расстегиваю и снимаю рубашку. Ана торопливо сбегает из спальни в ванную, а я пытаюсь сдержать гнев.

Что на нее нашло? Один вечер у моих родителей, и она уже ждет серенад, романтических закатов и гребаных прогулок под дождем! Это не для меня, я ведь ясно ей сказал! Меня не интересует романтика. Тяжело вздыхаю и снимаю брюки.

Но она хочет большего. Ей нужна вся эта романтическая дребедень. Проклятье!

В гардеробной бросаю брюки в корзину для грязного белья, натягиваю пижамные штаны и бреду в спальню.

Ничего у вас не получится, Грей.

А я хочу, чтобы получилось!

Отпусти ее.

Нет. Я попытаюсь. Что-нибудь придумаю.

На радиобудильнике одиннадцать сорок шесть. Пора спать. Проверяю телефон – сообщений нет. Коротко стучу в дверь ванной.

– Заходи, – шепелявит Ана.

В буквальном смысле с пеной у рта она чистит зубы. Моей зубной щеткой. Ана сплевывает в раковину, я становлюсь рядом, и мы смотрим друг на друга в зеркало. Ее глаза весело и озорно блестят. Она споласкивает щетку и молча вручает мне. Я кладу щетку в рот, и Ана довольно улыбается. Вся неловкость после недавнего разговора тут же исчезает.

– Не стесняйтесь, пользуйтесь моей зубной щеткой, – слегка насмешливо говорю я.

– Спасибо, господин.

Ана широко улыбается и на какую-то долю секунды кажется, что она сделает книксен, но она просто уходит, оставив меня чистить зубы.

Когда я возвращаюсь в спальню, Ана лежит, вытянувшись под одеялом. А могла бы лежать подо мной.

– Знаешь, не так я представлял сегодняшний вечер, – недовольно ворчу я.

– А если бы я запретила себя трогать? – парирует она.

Похоже, она не отступит.