Поезд пришёл в Асхабад вечером. На перроне Антонида случайно встретила Митю Глухова. Он обрадовался и вызвался проводить домой.

Антонида пыталась выяснить, почему арестовали отца.

— Виктор Владимирович вполне легально работал. Он читал лекции, обучал грамоте рабочих, разъяснял им права и законы. Это не нравилось полиции, но причин к высылке не было. Тогда на помощь пришёл Аллаяр-хан. Этот негодяй заявил, что задержал твоего отца при переходе границы. Это и послужило мотивом для ареста.

— Митя, но ведь надо бороться! Отцу грозит расстрел.

— Мы кое-что сделали. Раздобыли план границы. Виктор Владимирович ехал на своём Дастане вдоль границы в сотне шагов. Пограничники подтвердят. На него налетел Аллаяр-хан, выскочивший из персидского укрепления, он и решил свалить всё с больной головы на здоровую. Дозор видел всё.

Анка задумалась. Надо было как-то распутать запутанный врагом узел. Она спросила:

— Где Дастан?

— Его забрал Аллаяр-хан. Два раза за эти годы подсылал выкрасть коня. Один раз твой отец чуть не подстрелил вора, второй раз конь так потрепал похитителя, что его чуть живым отнесли в лазарет.

— А где Косовин? Он любил отца.

— Три месяца тому назад его перевели в Петербург, в министерство. Он бы, конечно, вступился.

— Митя, я хочу телеграфировать Косовину и министру. Пожалуйста, устрой, чтобы обе телеграммы были переданы без задержки.

— Сегодня же ночью будут переданы. На телеграфе дежурит наш человек.

Они подошли к, калитке и постучались. Во дворе залаяла собака. Стучать пришлось долго. Наконец послышались шаги и голос Димы спросил, кто стучится.

— Отвори, Дима, свои, — откликнулся Митя.

Калитка распахнулась и, при свете луны увидев сестру, брат и обрадовался, и испугался.

— Анка! Родная, как ты кстати… А с отцом что? — взволнованно спрашивал он, заключая сестру в объятия.

— Суд отложен. Прокурор застрелился. Я приехала за оправдательными документами.

— У нас тяжело в доме. Мама едва жива. Валюшка всё ревёт. Боюсь, у мамы сердце не выдержит.

Антонида вошла в комнату, из двери спальни выглянуло бледное личико Вали, она ахнула и кинулась обнимать сестру.

— Кто там? — раздался слабый голос больной.

При свете ночника она старалась разглядеть, кого обнимает девочка. Глаза Антониды освоились с полумраком комнаты, она увидела на подушке в ореоле спутанных чёрных волос худое, бледное до прозрачности лицо мачехи. В единый миг вихрем пронеслись перед ней годы детства. Вот она, восьмилетняя девочка, встречает эту женщину, вернувшуюся с отцом из-под венца. Больно сжалось маленькое сердечко — любимую мать заменила чужая… Девочка вся застыла, потом повернулась и бросилась вон из комнаты. Когда-то любимая, добрая, тётя Лиза причиняла ей много боли, между мачехой и падчерицей началась скрытая война, пока её не прекратил дед, взявший, наконец, к себе Антониду. За все годы она ни разу не назвала Елизавету Ивановну матерью. Но сейчас чутким сердцем поняла страдания мачехи, ей представилось, что та уходит из жизни, стало больно. Она шагнула к кровати:

— Это я, мама… — склонившись, поцеловала бледный лоб.

Та обхватила слабой рукой за шею Антониду.

— Анка, родная… Ты как солнышко, дочка милая.

Тёплые слёзы оросили щеку девушки. Мачеха никогда не плакала, и эти слёзы растрогали.

— Не волнуйся, всё будет хорошо… Поправляйся скорее. Отец просил успокоить тебя.

— Ты видела его? — оживилась Елизавета Ивановна.

— Ну что ты, он же подследственный. До суда ни с кем не разрешают свидания…

— Как же ты знаешь?

— А мы с ним секретно переписываемся.

— Умница наша. Теперь я верю, что всё будет хорошо.

— Я с Митей пошлю телеграммы в Петербург. — Лика поцеловала мачеху и ушла в кабинет.

Ответ на телеграфную жалобу дочери бывшего капитана Ронина вскоре пришёл. "Создать авторитетную комиссию из пограничников для выяснения виновности Ронина. Ахалтекинского скакуна, принадлежавшего капитану, немедленно возвратить его дочери Антониде Рониной".

Распоряжение военного министра было обязательным для нового нерешительного начальника Закаспийской области. Он послал к Рониным адъютанта, вызывая к себе Антониду. Она мигом собралась и на генеральской коляске приехала в управление.

Генералу поправилась смелая, решительная девушка, глядевшая на него правдивыми глазами, опушёнными мохнатыми чёрными ресницами. Айка рассказала, какую злобу питал Аллаяр-хан к её отцу с того момента, как отец укротил бесценного коня и получил его в дар согласно объявленному условию. Сообщила, как дважды пытались выкрасть этого чудесного коня и вот теперь, после возведённого навета, конь очутился во власти Аллаяр-хана. Генерал внимательно выслушал девушку, так смело защищавшую отца. Он распорядился немедленно написать приказ о возвращении коня.