— Конечно, не тронул, — О'Хара подмигнул Мендосе. — А все детишки появились само собой, как говорят, путем самозарождения.

— Марти! Я совсем не об этом! Пожалуйста, господин офицер…

Мендоса, которому мистер О'Хара, в общем-то, понравился, сказал, что им не стоит беспокоиться, и вышел. Было тридцать пять минут пятого — мистер О'Хара оказался весьма разговорчивым. Он подумал, что нет особого смысла проверять алиби О'Хары, но порядок, конечно, есть порядок… Наша Маргарет определенно лезла не в свои дела — везде, где бы ни находилась… Он поехал обратно в управление и приказал сержанту Лейку послать людей проверить алиби, а заодно передал сержанту имена с адресами других подопечных Маргарет и попросил, чтобы кто-нибудь их навестил, так, на всякий случай, может, что-то еще всплывет — что она сказала либо сделала.

Он решил, что сегодня ему, пожалуй, делать больше нечего, и поехал домой. Лето было раннее и жаркое; ехать по забитым машинами улицам было сущее убийство. Когда он приехал, машины Элисон в гараже не оказалось. Все еще у архитекторов, подумал он, у нее проснулся инстинкт гнездования.

Он вошел в квартиру и с удовольствием ощутил прохладу от кондиционера. Три кошки — его милая Бает со своими детьми — вышли его встречать. Он немного повозился с ними. Квартира, где он так долго прожил один, без Элисон, выглядела непривычно пустой. Против обыкновения он решил выпить и пошел на кухню.

Сеньор опять открыл буфет над мойкой, и теперь в раковине под капающим краном, лежал пакет крупы, плитка шоколада и открытый пакет риса. Кот, унаследовавший от сиамского папаши любовь к возвышенным местам, сидел на холодильнике и пристально смотрел на Мендосу неподвижным, ничего не выражающим взглядом.

— Senor Malevolencia! — сказал Мендоса. — Почему ты не можешь себя вести, как твоя мать и сестры?

Сеньор с интересом посмотрел, как Мендоса наводит порядок, дождался, когда тот стал наливать водку, и легко спрыгнул ему на плечо. Стакан выпал и разбился вдребезги.

— Fuera — es el colmo [27] ! Я тебя завтра утоплю!

Он отнес Сеньора и новый стакан с выпивкой обратно в гостиную и, пока кот задумчиво вылизывал свои лапы, думал о Маргарет. Когда он допил свою порцию, в замке щелкнул ключ и вошла Элисон.

— Ты сегодня рано! Прости, Луис, — я только съездила купить сигарет…

— Тайна счастливого брака: ты все еще можешь меня озадачить. За что ты извиняешься?

Элисон засмеялась и поставила сумку.

— Я очень старомодна. Когда муж приходит домой, обед должен быть почти готов, а жена в переднике и аппетитно пахнет. Пережиток, доставшийся мне от всех моих крестьянских предков. Я чувствую себя виноватой, если выходит иначе. — Она спихнула Сеньора и устроилась на коленях у мужа вместо него.

— Ты его обидела, и он в отместку придумает какую-нибудь дьявольскую шутку. И ты в самом деле аппетитно пахнешь — гвоздикой, очень мило. Ты видела архитекторов?

— Не напоминай мне! Они желают говорить лишь о том, где должны пройти трубы, где будут батареи, прямо как водопроводчики. И все толкуют, почему нельзя сделать в точности так, как я задумала. Да еще твердят, что испанский стиль больше не в моде. Хотя никакой другой для здешнего климата не годится. Да, Берта все-таки будет у нас работать, она меня так успокоила, Луис…

Он должным образом оценил и Мабель, и «немецкую овчарку».

— Хотя я полагаю, — проговорила она задумчиво, — что все это будет стоить ужасно дорого.

— Ладно, не переживай, у меня есть деньги.

— Я знаю, но… — прижавшись к нему теснее, Элисон немного помолчала. — Ты опять забыл про мыло. Я положила новый кусок… Наверное, что-то есть во всех этих разговорах о влиянии среды, в которой человек находится в детстве. Кажется, я никогда не привыкну к тому, что у меня есть деньги. Настоящие деньги. И ты тоже не привыкнешь. Глупые мелочные скряги. Ты так и будешь экономить кусок мыла до тех пор, пока обмылок уже невозможно будет удержать в руках.

Он рассмеялся:

— Это верно. Я отучился припрятывать недокурен-ные сигареты, а с мылом справиться не могу. Моя бабушка всегда сохраняла обмылки и складывала их в одно место. Нужные шесть или восемь центов не всегда имелись… а старик сидел на таких деньгах, если б мы только знали…

— Ничего, дорогой, она все же успела ими попользоваться.

Мендоса поцеловал жену, и они немного помолчали.

— Я отвезу тебя куда-нибудь обедать. Хотя и не следует тебя баловать. Ты признаешь, что допустила промах и не справляешься с обязанностями жены…

— Мі ато, но я старалась! Начала готовить для тебя дом…

— Слушай, бесстыдница, разве я не знаю, что если женщина начинает называть меня господином и повелителем, то надо смотреть в оба! Иди переоденься, мы поедем в приличное место.

— Тебе надо еще побриться. И слегка подровнять усы.

— Оставь мои усы в покое. Desvergonzada [28] — никакого стыда! Ты плохая жена, ты пытаешься мной командовать. Поедем в «Куэрнаваку». Тебе хватит сорока минут на душ и все прочее? Я позвоню, закажу столик.