— Да что вы себе позволяете! — воскликнула я.

Неприятная усмешка была мне единственным ответом. Далее все вопросы задавал лорд оттон Грэйд:

— Что вам известно, Ариэлла?

Вероятно, я напрасно задала этот вопрос.

— Вы тщетно надеетесь уйти от ответа, — продолжил герцог, придвигаясь ближе.

Сильные пальцы скользнули по щеке, левая ладонь проследовала вниз по спине, и неожиданным движением притиснула к лорду оттон Грэйд, вынудив меня вскрикнуть и от возмущения и от испуга одновременно.

— Что вы… делаете? — я тщетно попыталась вырваться.

— А вас что-то смущает, дорогая? — насмешливо поинтересовался его светлость.

С ужасом смотрю в черные, искрящиеся зеленоватыми всполохами глаза лорда оттон Грэйда и вижу в них отражение собственного испуганного лица, широко распахнутых глаз, заметную бледность — лица..

Я настолько ужасен? — вдруг холодно и зло вопросил лорд оттон Грэйд.

Мне почему-то не захотелось говорить правду. Возможно, это чувство было сродни трусости, но вероятно пугали последствия открытого противостояния, а потому я, стараясь говорить ровно и спокойно, напомнила:

— Ваши ничем не оправданные притязания отвлекают меня от обязанностей вашей супруги и леди, лорд оттон Грэйд, а вас от обязанностей сановника королевства.

И что-то во взгляде герцога изменилось, после чего с иронией лорд оттон Грэйд поинтересовался:

— Намекаете, что не планировали отвлекать меня от обязанностей адмирала Южной армады?

Мне был понятен вопрос — герцог полагал, что я явлюсь сообщить о собственном поражении и невозможности справиться с поставленной задачей.

— Именно так, лорд, — уверенно ответила я.

Его светлость сделал шаг назад, протянул мне руку и помог спуститься со стола, но затем, обхватив одной рукой талию, а второй взяв в плен подбородок, холодно произнес:

— Вы будете переодеваться здесь, Ариэлла. И в моем присутствии. Понимаю, что вам это, возможно, неприятно и вы не испытываете восторга при мысли об обнажении в моем присутствии, но я испытываю удовольствие видеть вас без одежды, а в нашем браке, дорогая леди оттон Грэйд, имеют значения исключительно мои желания.

И ухмыльнулся мне в лицо. Жестоко, самодовольно, с вызовом.

Видит Пресвятой, я не желала этого говорить, но почему-то слова вырвались сами:

— Это родовой брак, лорд оттон Грэйд, — выпалила я, — и насколько мне известно, общие права позволяют мне требовать от вас…

Мне закрыли рот. Ладонью. И не позволили даже вырваться. А переждав мой приступ гнева, герцог, с тяжелым, раздраженной усталым вздохом, спокойно произнес:

— Ари, моя юная наивная и далекая от жизни монастырская воспитанница, я искренне не советую вам впредь предпринимать какие либо попытки намекнуть мне на мнимое равноправие.

Улыбка герцога в этот момент казалась мне олицетворением вселенской несправедливости, и хотелось, безумно хотелось ответить, но лорд оттон Грэйд не убирал ладонь. Держа осторожно, но крепко, и удерживая до тех пор, пока дыхание мое не выровнялось, а из глаз не исчезло воинственное выражение. После отпустил, не глядя на собственную супругу, вернул стул на прежнее место, сел за стол и углубился в чтение королевского послания.

— И да, — прозвучал его насмешливый голос, — ваш ответ, я, возможно, выслушаю, если вы справитесь с обязанностями, леди оттон Грэйд. До тех пор, потрудитесь держать свое мнение при себе, меня они ни в коей мере не интересует.

Запрокинув голову, долго смотрела в потолок, изучая природный рисунок выбеленного дерева. Ощущение происходящей несправедливости жгло каленым железом, если я правильно понимаю суть данного выражения. И лишь справившись с нахлынувшими эмоциями, холодно произнесла:

— Вы ужасающе несправедливы, лорд оттон Грэйд.

— Справедливость — фантом, моя драгоценная леди оттон Грэйд, — насмешливо ответили мне.

— Моя фраза не являлась поводом для начала богословских рассуждений, — достаточно резко заметила я.

— Вот как? — однако мне не уделили и взгляда. — Чем же являлось ваше замечание?

— Констатацией факта, — сохраняя достоинство, оповестила я.

И направилась выбирать дневное платье.

Шкаф противно скрипел, когда я его открывала. Вытащить сумку мне стоило немалых трудов — полагаю для герцога было проще простого втиснуть чемодан в неподходящий для него по размерам ящик, а так же есть предположение, что в данный момент моих напрасных усилий, его светлость злорадствует. Что, как ни удивительно, не помешало лорду оттон Грэйд подняться, отодвинуть запыхавшуюся меня, самолично и совершенно без напряжения вытащить чемодан, и расположить его на полу. После чего беззвучно вернуться на свое место.